Бог пришёл из дальней территории,
И явился на больной приход,
Где бои и смерти не конторные,
Учинил в кавычках «Дон Кихот»,
Вопреки закону и истории,
Уменьшая свой, другой народ.
Видит Бог: сейчас земля немилая,
Страшно спать на лежбище чужом,
«Дон-Кихотам» тяжело с могилами,
Мерзлая земля, не лучший дом;
Ночь чужая для живых постылая,
Землю не берёт ни штык, ни лом.
Видит Бог: солдат стоит у веточки,
Опыт слабый, скажем, небольшой,
У него в деревне малы деточки,
Батя с мамой ранены душой,
Он, как птичка бьётся в клеточке, –
Думает, что не убьёт шальной.
Но живой. Команда лишь готовится
Штурмовать чужие рубежи,
И его белесая «надбровица»
Сморщилась, чтоб подсчитать «ежи».
Зимняя безлистая смоковница,
Стала высотой его души.
Вот и всё. Но, перечислив сотенку,
Камнем он свалился с вышины,
Не заметив полную экзотику,
Патриотов с чуждой стороны,
Не придав значенья сопке, дзотику,
Где укрылись воины страны.
Так погибнет молодой зелёненький
Тот, кто по неволе прибыл в край,
Где живёт народ давно не новенький,
Любит жизнь и тёплый каравай,
И не хочет, чтобы, с виду скромненький,
Землю испоганил, как лишай.
Дни и ночи пролетают медленно,
Для того, кто выбрал страшный акт.
Ну, а тот, кто чувствует уверенно,
Бьёт по «морде» агрессивный факт.
Только так научишь даже мерина
Отыскать до дома нужный тракт.
Видит: есть там в чине и полковника,
Ромб академический висит,
Генерал с усищем статный, вроде как,
Но всё время что-то, да проспит.
И боится снова «переводника»,
И с того ведёт людей на щит.
………………………………………………….
Бог узрел опасные страшилища,
Что летают выше облаков,
А потом спускаются на жИлище,
Мирный люд, считая за врагов.
И вскричал: «бери и в ширь ещё,
Я таких не видел дураков!»