Середина февраля…
Далеко до мая…
Белый снег,
белей муки,
в кучах у ворот.
Лёгкий дым,
из сотен труб,
в небо улетает.
Двадцать первый век,
недели,
по Луне блюдёт…
Деревянные дома,
для Сибири,
норма.
Только вот,
дрова сменились
- горбыль, да «лапша».
А, ведь,
я ещё пилил
в два обхвата брёвна,
Чурки толстые
катал,
с присвистом дыша…
Может, печкам,
всё равно,
что «лапша», что горбыль?
Настоящее полено
«поросло быльём».
Сокрушительный колун,
перестал быть гордым,
Сник в сенях,
тупой и ржавый,
превратясь в старьё…
Всё прошло,
но помню я,
что нас было двое.
Как кричал я,
на морозе:
«Раззудись плечо!».
И, в литое
тело чурки,
крепкое, тугое
Бил стальной удар,
с оттягом:
«Эко, горячо!».
Я бы смог ещё
вот так!
И колун бы сдюжил!
Да сменились
времена.
Нет такой нужды…
И, вот, вот,
пригреет март.
Всё утонет в лужах!
Не впервой!
По вёснам,
«много утекло воды»…