190223
Я старый стул, во мне ещё пружины
И толстый слой ужасной серой ваты.
Четыре ножки — ни одна не держит.
А я ведь был в наборе с тем сервантом...
Былая роскошь в шёлке на спине
Затёрта жирным салом, пылью, грязью.
Сервант стоит, как прежде, — в новизне,
От пыли скрыт прекрасной белой бязью.
Хотят менять все стулья в этом доме.
Хотят менять столы и пол менять.
Сервант хотят оставить — точно слышал.
Как смог он это право отстоять?..
Пришёл рабочий. Грубыми руками
Моё сиденье, спинку оторвал.
Разрезал. Вынул вату и пружины.
И ножки с царгой в кузов затолкал.
Меня трясло, по кузову мотало.
Со мной пять братьев ехало ещё.
Остановились. С кузова достали.
И нас сгруди;л мужчина на плечо.
С меня снимали шкуркой лак и краску.
Мне было больно, но терпел как мог.
«Кто дерево такое краской красит!» —
Сказал мужчина, глядя в потолок.
Мне ножки все и царги зашкури;ли,
Спои;ли маслом и затёрли воск.
Сиденье, спинку кожей заменили.
Я вытерпел. Я приумножил лоск.
Теперь я стал как надо — крепкий, свежий,
Спина с сиденьем пахнут новизной.
И цвет мой сохранили настоящий.
Я горд, что я вернулся в этот дом.
Сервант забрали тоже на починку?
Но нет его уже недели две.
И через месяц он к нам не вернулся.
А через год забылся в суете.