* * *
Снегами крупного помола
Природа лезет на рожон:
Белугу-облако вспорола
Заката кровельным ножом
Погода, воздух отпрессован,
Завёрнут в трубочку и смят,
Собор как птица окольцован —
В дыму от маковки до пят.
Волшебным яблоком в тарелке
Тумана толстобрюхий стог,
Вращают ели, словно белки,
Колёса сгорбленных дорог.
Не торопясь, по чайной чашке
В столетье, полная луна
Толчёт созвездья… Неваляшкой
Берёза гнётся у окна…
* * *
Преображение рожна сухой берёзы над обрывом,
Песок улиточного дна сверкает жемчугом фальшивым…
Простор осунулся, обмяк. Чу! Оружейное бренчанье
Звёзд, обходящих бивуак листвы размокшей. Не случайно
Прогнивший паровой паром везёт полвека отраженья
Деревьев, серым на сыром речных туманов наважденья.
Вечерним сумраком разъят лес на задворках косогора —
Дырявый с головы до пят, сродни прерывистому взору…
Глухой зимы тетерева на осень смотрят оловянно,
Как ёж игольчата трава, лощина — призрачно-туманна.
Свинцовой гирей на весах — всё очевиднее давленье —
Большая туча в небесах… Случится светопреставленье
Осенних бурь и непогод созвучно моему желанью
До дома перебраться вброд, где окна с белою геранью.
* * *
Зима до дыр зачитана. ДорОга
Расхлябиста, просёлок неказист.
Прожилкой в глубине крутого лога
Под энергичный сумеречный свист
Бежит ручей… Над крышею амбара
Раскинулась высокая сосна,
Начищенной бочиной самовара
Сквозь тучи пробивается луна.
Как радостно, что прорубь полноводна,
Как благостно, что оживает лес…
Душа моя желанием свободы
Истончена, но видима с небес.
* * *
У зимней слюдяной межи
рыдает осень над учУгом*.
Острог души несокрушим…
Как бурлаки в упряжке, цугом
Бредут грачи по борозде
Околицей до околесиц,
Жеребчиком в тугой узде
понурый вздрагивает месяц…
Бог опорочен и распят
церковным противостояньем.
Шуршит остатками заплат
лес, ослеплённый покаяньем.
Я душу гну в бараний рог,
как месяц в небе гнёт подковы…
Настырно вертится у ног
позёмка первая. Покровы.
____________________________________________________
* Учуг — преграда с сетями, устанавливаемая поперек
реки для ловли рыбы (спец.)
* * *
Извечный сплин невечных облаков,
Упорный луг, лужённый сквозняками,
Парной туман опарных островов,
За полы чуть прихваченный ветвями…
Я слышу, как у галечной косы
Пируют рыбки суетливой стаей.
Мерцают переливами росы
Созвездья, постепенно угасая…
Вода заиндевевшего ключа
Медлительна, пошамкивает глина,
В душе пытливой ширится печаль
Над лесом пролетающего клина.
Шмелиный гул. Презумпция вины.
Улыбка осени, ночных дождей пучина…
И мечется тоска из стороны
Не в сторону, а в сердце — без причины.
* * *
Черноплодная луна. Плеск осоки. Бедный ерик*,
Что ж вода твоя мутна, затопившая весь берег?..
Дождь осенний затяжной, облупившейся обложкой
Лес — промокший и чужой. Копны сена хлебной крошкой…
На разобранном столе бублик. Публика обычна:
Ёж с ежихой на игле, рыжий таракан столичный,
Неуч-кот, облезлый пёс, ворон, бровью не ведущий,
Пожирающий овёс сивка-бурка вездесущий.
Что стучишь как угорелый, ливень, в сумрачность окна?
Хочешь, выпьем между делом чарку крепкого вина?
______________________________________________________
* Узкая протока, соединяющая озёра, заливы и рукава
рек между собой, а также непроточный рукав реки, обра-
зовавшийся из старицы.
* * *
Околесица околиц, коромысла вымысел,
Как речной изгиб за полем, на задворки вынесен
Запах мёда золочёный с дедовыми ульями —
Пролетят шальные пчёлы надо мною пулями.
Бог пришёл за подаяньем, выпивший слегка, —
Отнесёмся с пониманьем к просьбе чудака.
Мёд, нательное, ватрушки… Поспешай скорей
К нищей праведной подружке — родине моей.
ДВИНА
И ночь пришла. И стало страшно
За жизнь, которая одна…
Торосами, как после вспашки,
На север двинулась Двина.
И ельник, сросшийся с осокой,
Ослеп, как сумрачный киот,
И в небе низком, но высоком
Звезда закончила полёт.
Цвели державные метели
Безделицей из Хохломы,
Две с половиною недели
Двина к Двине держались мы.
Теперь не свидимся тем паче:
Двина на север, дым — в трубу,
Но двинский лёд и боль в придачу
Мне выжгли борозды на лбу.
НА КРЕЩЕНСКОЙ НЕДЕЛЕ
Свирепеют свирели, нудно дудки дудят —
На крещенской неделе клён морозом распят,
Пали наземь и мёрзнут на задворках села
В перелеске берёзы… Ночь темна, но светла.
Стонут сосны в сторонке, сквозь просветы окна
Вроде жёлтой воронки проступает луна.
Ты январское лихо от проста не буди,
Ты ко мне тихо-тихо подойди. Посиди…
Постели мне, родная, напоследок постель —
Там, у самого края, где стенает метель.
ЗАГАДКИ
Не буди лихо, пока с облепихи
На землю листва не падёт.
И мается вихрь, и кается вихрь
Скрипящей петлёю ворот.
Девица в темнице… Холодные спицы
Проткнули стога, что клубки.
На спице гвоздится невзрачная птица
И смотрит на небо реки.
Шёл долговяз — по шею увяз
В зыбучих песках за бугром,
И плещется язь, беспечно резвясь,
На небе реки голубом.
Укуталась осень, как нищий в тулуп.
Загадывай — знаю ответ:
Покуда народ мой раздет и разут,
Вне окон божественный свет.
ХРАМ
Устюжна. Бессонница. Предрассветный храм.
Кандалами звонницы звоны по углам.
Птицами засижено тайное гнездо.
Оступаясь, Ижина доберётся до
Устья. Здесь шатается разношёрстный сброд,
Здесь собаки лаются, здесь лакает скот
Воду. Дрожь в ольховнике… Здесь неясный мир —
Не навоз в коровнике. До кудрявых дыр
Облака зачитаны. Оторочен плёс
Красною ракитою и тесьмою звёзд.
Взгляды волчьи, беличьи, да по сторонам
Падкие до мелочи люди ищут храм.
Здесь и я прославился: денег дал на крест
Кованый — не мается, ржа его не ест.
На покосном остове луч зари багров…
Бог, как я, на острове — в храме без крестов.
ГЕРБАРИЙ
Луг обесплужен… В полумгле
Подобны призракам скворечни,
Хрестоматийное приречье,
Гербарий листьев на стекле.
Над помертвением пруда
Ночного неба планетарий:
Комета, южная звезда
И месяц, бледностью состарен.
Неторопливый первый снег
Подёрнул пастбища, кладбище.
Гербарий листьев человек
Принёс в холодное жилище.
Расположившись у стола,
Он разложил пасьянс извечный,
Пока докучливая мгла
Не потушила в доме свечи.
КОЗЫРИ
Здесь словно брага на дрожжах
Земля разбухла от дождей,
Бредёт дорога о вожжах
Опущенных ветвей.
Колодой лес при козырях —
Червлён, краплён молвой…
На нераспаханных зыбях
Повис туман губой.
Раскис овраг на рубеже
Осенних вечеров,
И приближается уже
Гостеприимный кров.
Трава, отряхивая пыль,
Целует сапоги,
Но там, где стелется ковыль,
Не выпутать ноги,
Не разглядеть, не разгадать,
Сощурясь на юдоль,
Когда душа начнёт сгорать,
Превозмогая боль.
ПОРУКА
Белорыбицей тучной, вальяжной
Прёт на нерест зима по реке.
Пара зайцев, пугливых бродяжек,
Угодила в окоп в ивняке.
Холода для ушастых надолго,
Для отца моего — навсегда.
Нитка — память, погибель — иголка,
Жизнь прошив, не оставим следа.
И болит затаённое горе —
Сердце помнит, как вечер звезду,
Как маяк непогоду на море,
Словно конь-иноходец узду.
Прозябая в тюремном вагоне,
Где стучит сапогами конвой,
Я увидел, как мне на перроне
Тень моя помахала рукой.
Круговою порукой по кругу
Реки, горы, дороги, дома...
За «столыпиным» движется к югу,
Наступая на пятки, зима.