I.
Хоть наша нить, как вижу, не совсем
прочна, порвать её пока что нет сил:
её отмерил я раз этак семь,
да только вот отрезать не отрезал.
Таким путём протянута она
меж нами узловатым и могучим,
что сам я полагаться начал на
те путы, каковыми был измучен.
Затем – будь начеку, не приударь
за мной, шипи змеёй, кричи: «свобода!»,
покуда наделяют инвентарь
самою жизнью длани кукловода.
Поскольку вновь ты мой выносишь мозг,
а я забвенье пью из рюмки пухлой,
возникший между нами парадокс
исправно учит куклу быть не-куклой.
II.
Ты холодна. И всё-таки – со мной.
Ни бурь, ни гроз. Сплошной покой овечий.
Стал нитью, удивительно прямой,
распутанный клубок противоречий.
Твой, видно, персональный Купидон
не может прежней похвалиться силой…
наев живот, колчан свой пропил он,
на практике последним стал мазилой.
Масштабы чувства несколько малы,
хотя, конечно, чувство – это чувство,
пусть и походит рана от стрелы
на след от комариного укуса.