Дождь № 887345077716
Когда выпадает метеорный дождь,
среди летящих звёзд всегда может оказаться корабль.
Такая звезда никогда не будет считается с наблюдателями и другими преградами.
Загадывать желание на такую опасную звезду
могут только мастера сине-зелёных пейзажей.
Свалка звездолётов
Чёрный квадрат опустел,
грохот откатился,
дрожь увязла в каменной толще
и тишина снова сомкнула свою выцветшую небесную пелену.
Лагна шла босиком по горячему базальту.
Царствие небесное ссЫпало дождь зелёных стеклянных шариков — след последнего взлёта.
Ветер мёл их жидкой позёмкой в сторону заброшенных звездолётов.
Такие места всегда одинаковы повсюду.
Плоские космодромные постройки, старые корабли, не сумевшие взлететь однажды, нагромождение средств дальней связи многочисленных поколений.
И ветер.
Жаркий экваториальный ветер.
Лучшее средство после межзвёздного холода.
Она начала с корабля, бросающего самую тёмную тень.
Можно было заглянуть на корабль с самым громоздким трюмом или с самыми устрашающими дюзами, но самая тёмная тень первая наводила на подозрение.
Он был больше похож на метеорит, чем на корабль, этот ком теней и горелого металла.
Рядом лежал легендарный «Галакт Экзотик», а в нуаровом шлейфе тонула «Сумеречная грёза».
Надо же, они здесь.
А ведь «Сумеречная грёза» когда-то пропала за Ядром.
А «Экзотик» сгинул в рукаве Центавра.
Так далеко, что никто не может их найти.
Может быть, это — миражи?
Здесь много миражей.
Знойное марево зыбило и туманило и настоящее и ненастоящее.
Несмотря на врождённую летучесть, фундамент под всем этим требовался преувеличенной массивности.
Корабли лежали сдвинутые за край взлётного поля на самый громадный мегалит периметра.
За тысячу тысяч лет их скопилось много и здесь можно было заблудиться.
Если бы не вид сверху.
Лагна никогда не теряла связь с небом, на какой бы планете ни находилась.
Ветер нагнал между бортами неподвижные волны из растёртых в зелёный песок тектитов.
Было тихо.
Только еле слышный звон катящихся по каменным плитам стеклянных шариков.
И было пустынно.
Чуткая живность всегда побаивается чужих логовищ из космоса и держится подальше.
Дух истощен, конструкция изношена, но даже в таких обстоятельствах замедления,
скорости этих кораблей равны скорости планеты.
И спящее их состояние обманчиво.
Астральные странники всегда далеки.
Таинственный тёмный корабль, явно переживший пограничное состояние, мог и не впустить.
Но впустил.
Грузовой люк схлопнут, однако корпус с километр длиной рассекала череда трещин и пробоин.
Полураскрытые крылья пыльного света осеняли священный чертог. Абсолютно пустой. Пока путь был открыт, здесь много ходили туда и обратно и для удобства, всё что можно, было повыломано и повынесено. От корабля осталась только оболочка.
Ещё издали ощутилась преграда, таящаяся в сумраке. Обманчивая перспектива будто переставляла, меняя местами, пройденные холодные тени с, не пройденными ещё, полосами горячего света. Корабль был длинный и от этого делался ещё длинней, а идти пришлось три четверти километра. Преграда растворялась и появлялась вновь. Пока вдруг не оказалась прямо перед глазами.
Вблизи она производила впечатление —эффектная плита, прессованная из штабеля дисковых звездолётов.
Тьма фильтровалась сквозь эту преграду, будто сквозь стекло, вытекала наружу, в тень, насыщая её слабовзаимодействующими массивными частицами.
Вне всякого сомнения- здесь ординар Лабиринта. И кто-то перекрыл его очень основательно и неприступно.
Лагна разочарованно поцарапалась по ледяной стене, испещрённой разнообразными бороздами, рытвинами, вмятинами и возмущёными надписями.
Подвалы Галактики - страшное место, но так нужно было ей туда заглянуть и оставить письмо на пороге, может быть, она решилась бы даже кое-что туда шепнуть.
По радиальному соединительному шву грубой монументальности, с тяжёлыми оплывами и натёками, рос синий лишайник-эндемик Лабиринта. Микроскопические бархатные звёздочки разукрасили этот ужасный браслет на «Руке Мага». Такой, кажется, смысл названия этого корабля, по ближайшим аналогиям непереводимых знаков на борту.
Судя по возрасту самых старых звёзд, портал запечатали в такие незапамятные времена, что странно, как слухи о существовании его «в каком-то из брошенных на каком-то космодроме на какой-то планете» звездолётов, сохраняются до сих пор.
Бог весть, где он зачерпнул этот портал и как приволок сюда.
Выходы Лабиринта бывают в самых неожиданных местах
И заглушки у них самые разнообразные, и рамы проёмов тоже.
Она, всё-таки, заглянула потом в «Циклоп» с длинным порядковым номером, корабль с самым крупноформатным грузовым трюмом.
Из праздного любопытства.
Весь трюм занимал ящик. Ячеистое чёрное яйцо.
На каждой ячее стояло тавро «Транс-Плутон 04».
Ого-го! Вот это да!
Ящик не был вскрыт, поэтому его содержимое опять осталось неразгаданным.
Хотя, обычно, все в подобных местах, в конце концов, утрачивали свой первоначальный смысл.
Гравитационная связь контейнера с роем до сих пор сохранялась.
Ящик пританцовывал в упаковочном контуре, требуя освобождения.
Разгрузка запустилась со скрипом: шлюз еле открылся, антигравитационные рубильники клинили, заскорузлая грузовая лапа, дребезжа и застревая, выехала из темницы, нехотя разжала кощеевы когти и яйцо тут же тихо всплыло, покачалось немного, устанавливаясь, и неторопливо устремилось в небо .
Лагна хотела проследить за ним и ещё хотелось получше прогреться. Прана подмёрзла и царапалась кристаллами, отчего покалывало где-то за сердцем. Открытый космос, всё-таки, сильнее локальной духовности, а реальный переход от звезды к звезде обычно отличается от общепринятых расстояний в бОльшую сторону.
Она улеглась на припёке, на стабилизаторе самого роскошного корабля. Эстетически безупречного крылатого мегалодона.. Тёмно-синяя замшевая его шкура, как поверхности лотоса, без единой пылинки, хорошо нагретая полуденным сиянием Легальены.
Почему он здесь? Странно. Визуально ничего такого нет. Кавпаж гнутый. И всё. Может просто спрятан?
Сонное лежбище экзотических рыб, которые притворяются дохлыми.
Яйцо спокойно растворялось в вышине.
Горячий ветер был вечным.
Непостижимо, откуда он брал эту вечность.
Пространство, насколько хотело, казалось пустым.
Мегалитический тускло-чёрный квадрат в широкой изабелловой раме обочин — типичный космодром уровня Йоги Изображений. Это самые богатые необыкновенными кораблями космодромы.
А у каждого корабля была своя дикая сказка. И в каждой сказке свой сумасшедший Капитан. Невероятный и прекрасный.
Переходы от одной звёздной системы к другой тех, кто ещё делал это при помощи сложных, но медленных систем механизмов, неизбежно запутывали по дороге в абсурде и парадоксах.
Экстраординарность среды сильно влияла на капитанов, и они долгое время после полёта
выделялись среди всех остальных своей экстравагантностью и ошеломительной красотой.
Они не слишком совмещались с повседневностью происходящего, постепенно несовпадение становилось критическим или сходило на нет. И те и другие потом куда-то исчезали совсем. И о них забывали. Их бортовые журналы, издаваемые поначалу бесконечными тиражами, больше не спрашивали в библиотеках. Имена, которые знал каждый, стирались, переставали узнаваться. Рано или поздно одни становились как все, и растворялись в толпе, а другие, окончательно разошедшиеся с реальностью, уходили в Лабиринт.
...Когда Лагна проснулась, в небе уже появлялись звёзды, а Легальена заваривала за собой горизонт.
Трансплутоновый ящик улетел.
Среди звёзд происходило движение - кто-то шёл на посадку.
Ей приснился капитан бархатного мегалодона.
У него синие глаза за серебряной поволокой дождя в мимолётных переблесках скользящего света, а лицо припудрено звёздами, словно водяной пылью.
И она уже знала, что корабль находится в автопоиске. Его тоже приманил вход в Лабиринт. Он ждал здесь хозяина, пока не закончился ресурс. Понятно, что капитан когда-то был там - по ту сторону заглушки. Корабль чуял его. Ждал. Потом ушёл в спящий режим полной герметизации. Для любых посланий он абсолютно непроницаем. Но это первый эфемер Сёхжа, не вошедший в противоречие с Дневником Дождей.
Садились сразу два НЛО.
Ночная прохлада пробудила местных, а тут ещё два Неопознанных Летающих О Дирдималов.
Будет шум и столпотворение. Тихое место потратится на карнавал и фейерверки.
Небо будет засвечено.
В такие тихие места надо пускать по одному.
Но тайна двойного повсюду напоминает о себе.