Малахов курган - в миндале,
Сплошном бело-розовом флере.
В прозрачных просветах аллей
Закат окунается в море,
Готовятся спать корабли
На ложе воды акварельной,
И склянок звенит перелив,
Вплетаясь в гудок с Корабельной.
Курган проступает горбом
Над городом, памятью детской.
Где Доковой балки разлом -
Там время, прикрытое дверцей,
И солнце колдует в траве –
Весна начинается рано;
Моя батарея Жерве –
Там бабушкин дом под курганом.
Лишь море там, море и степь -
Великой истории лоно.
Там памяти крепкая цепь,
Сверкая, сбегает по склону.
И мне ли учиться писать
О чем-то другом - не об этом?
Всё детство мое - паруса,
Скульптуры в своих эполетах,
Чугунными ядрами – крест,
Зеленая бронза шинелей
И траурно вставшие с мест
Молчащие черные ели.
Как им не врываться в стихи -
Стихией уму неподвластной
Руки мастерицы-тоски,
Рисующей болью и маслом?
Она не уснет никогда,
Глаза не опустит оленьи,
Как будто в других городах
Нет жизни и нет утоленья!
Февраль. На окне вензеля
Ночного мороза. Но память
Рисует цветы миндаля
И дышит его лепестками.