Бесчинства чумы в поэзии
Критика стихотворения "Чумной город" (Кепежинскас Павел)
Поэт создал описание средневекового города пораженного чумой, но настолько растянул стих, что некоторые читатели, в том числе и я, подвергли его критике. Автору справедливо было указано на длинноты и скучность чтения. А ведь поэзия призвана читаться легко и интересом, чтобы внимание читателя никуда не ускользнуло. Не поэтому ли классики заканчивают свой стих раньше, чем пропадет живой интерес к чтению стиха?..
Вот поэтому никто и не берётся писать роман в стихах, как это сделал Пушкин. Поэзия предназначена для коротких форм, размер баллады ее предел. А если содержание, которое уложится в стих превращать в балладу или поэму, то можно испортить хорошее содержание затянутым и однообразным описанием. У поэта не было внутреннего содержания на балладу или поэму, для этого надо пройти этапы становления короткого стиха, но автор попытался использовать большую форму. Но поскольку содержание было лишь на короткий стих, он увлекся описанием превратив тему чумы в описательность.
Он как Кай залюбовался гранями алмазов, и читатель уже забыл про содержание, он читает и читает описание домков, историй, событий, вся поэзия уходит в форму. Хотя стоит только сократить стих, как из огромного не по размеру платья делается ладно скроенный костюм.
Вот мой краткий вариант, как мне читается этот слишком длинное стихотворение. А все стихотворение вы можете прочитать на странице автора. Ссылка в конце статьи.
Царит над полночью сова,
И мертвый ангел тих.
Напрасно трутся жернова
Об иссушенный жмых.
Увязли в дыме фонари,
Настиг их тусклый плен.
И ветер грозные штыри
Согнул с угрюмых стен.
За тенью тень — то голова
Качнется, то рука.
Царит над полночью сова.
Луна. Ни шепотка.
Таится по кривым углам
Вчерашняя зола.
И выдувает бес из рам
Подобие тепла.
Смыкает веки прихожан,
Распадом веет тьма.
Но вылезают из пижам
Холодные дома.
Дом мэра шествует на мост,
Священника — в портал.
Дом отравителя погост
Для снов своих избрал.
По вывескам, как синяки,
Разбросаны огни.
Лишь освещают ярлыки
Тщеславия они.
И жаль что некому смотреть
Из окон и дверей,
Как по спине гуляет плеть
Все чаще, все быстрей.
Как колокольчик прокатил
По улице трезвон,
И будто свечкой осветил
Кривой оскал окон.
Но вот приходит время ей,
Красавице с косой.
Среди домов, среди теней,
Мелькнувших полосой,
Затих и умер. Славен Бог,
Наш Отче в небесах!
Но вот проникла за порог
Тяжелая коса.
ВОТ ночи нет УЖЕ следа,
Господь что дал, то взял.
И гонят дрему холода
Из рваных одеял.
Когда Толстой критиковал французского писателя Шатобриана, то указал: рыбак попал в шторм и повредил лодку, и идет описание, как серебряной сверкающей слезой скатывается морская вода с весла, и она скатывается и скатывается... Толстой пишет, что мы уже забыли о бедственном положении рыбака, художник отвлек нас от сути красивым описанием, и так нельзя писать.
Вот и у поэта получилось, что описывая чуму, он увлекся описанием города, забыв главное - не упускать страх воображения читателя перед чумой. И читатель перестал чувствовать этот первобытный страх от смертельной болезни. А ведь люди в средних веках больше всего боялись чумы. Вот этот страх и нельзя упускать, перекладывая его в описательность.
P/S
Чума в поэзии - это длинноты, когда поэт захваченный описанием не может во время поставить точку.
(Выдержки из стиха на правах цитирования)
Ссылка:
http://stihi.ru/2022/08/03/406