И какой молодой ты, красивый!..
Жить и жить бы на свете ещё...
Эх, поддался кому-то, ясливый,
И безвременно в бездну ушёл.
Растянулся притихший, хороший,
Не мигают глаза, как огни.
Не проведаешь родину больше,
Не поведаешь, что сочинил.
Говоришь нам как будто бы: - Ладно! -
Полувзмахом застывшей руки,
Лоб насупил, где вмятина, рана,
И по телу одни синяки.
Ты впервые не в меру серьёзный,
Отрешённый, холодный, немой.
Заковал лютый вечер, морозный
И не верится, что неживой.
Что сказать дальней, милой деревне,
Огороду, полям и буграм?..
Знамо, в гибель твою не поверят,
Не поверить в кончину и нам.
Как же скажешь родителям добрым,
Сёстрам, дому в снегу твоему
И церковной обители скромной,
Всем друзьям твоим?.. Я не пойму.
Ваши души от горя застынут
И, схлеснувшись в слезах горевых,
Еле ноги влача, дом покинут
И поедут в слезах до Москвы...
Будут плакать они всю дорогу,
Всю дорогу скорбеть, вспоминать,
Как спешил ты к родному порогу,
Как любил по буграм ты гонять...
И метель завывает и злится,
И убийцам грозит, подлецам...
И куда ты глядела, столица?..
Надо было заботиться там...
25 10 91
2-й Саратовский проезд
Москва.
из книги "Звёзды и Я"
P. S.
Это стихотворение написано, глядя на фотографию со следами
насильственной смерти, это видно невооружённым глазом...
28 декабря 1925 года ушёл из жизни поэт Сергей Есенин.
Официально его смерть была объявлена самоубийством.
Так было удобно тем властям, которые и заказали его убийство.
Главными аргументами насильственной смерти являются посмертные
фотографии.
На руках покойника обнаружили царапины и порезы,
под левым глазом - синяк, над переносицей - заметную вмятину длиной около четырёх сантиметров, на ногах - несколько кровоподтёков. Опрокинутые тумба и канделябр свидетельствуют о том, что в номере велась борьба между Есениным и убийцей...
Есенин знал толк в драках, поэтому одолеть его удалось только после удара по голове тупым предметом. Вмятина на его переносице не что иное, как перелом костей черепа. Именно этот удар и стал причиной смерти Есенина, а дальнейшее было только инсценировкой самоубийства. Затем убийца или, скорее, убийцы повесили на трубу под потолок, высота которого была 4,5 метра.
Естественно, поэт, имевший рост 168 сантиметров, не смог бы дотянуться до трубы, даже встав на тумбу...