(1359 и 1362 - 1389)
Сын старший «Красного» Ивана
Князь Дмитрий, храбрым был и рьяным.
Не привлекал его покой.
Народ прозвал его Донской
За то, что важность понимая
Тот на Дону разбил Мамая.
Исконно русский, безусловно!
Он получил Можайск – Коломну
В наследство от отца в удел,
Но в них, по сути, не сидел:
Ему удел отцовский тесен,
Ему Владимир интересен.
Благодаря Митрополиту
Путь к власти стал ему открытый.
Но тут другой князь, некто Дмитрий
Не шибко честный, жёсткий, хитрый,
Который Суздалем владел,
Русь захотел отжать в удел.
И вот монгольский Хан Наврус
Ему вручил ярлык на Русь.
Но нету счастья без беды:
Разлад пошел внутри Орды!
Чуть позже Хан Наврус убит,
Мамай остался и Мудрит.
Мамай был темник, а не Хан,
Но метил на Монгольский Стан,
Прикидываясь, как охрана
Потомков Хана Ченгисхана.
А получил ярлык Донской
Мудрита твёрдою рукой.
(Тогда он и не был Донским,
Но это прозвище – за ним!)
Два Дмитрия, а Русь - одна,
И каждому она нужна.
« Не гоже в душу брать вину
И разжигать за власть войну»
Донской вражды ослабил пыл
И Суздальскому уступил:
Тот, что б обиду превозмочь,
Отдал Донскому в жёны дочь.
На том смирились и решили
И на Руси закон вершили.
Но где к бессмертию ключи?
Князь Дмитрий Суздальский почил.
Великий Новгород и Тверь
Подвластны Дмитрию теперь.
За всех я молвить не берусь
Хотя ему подвластна Русь,
Князья голосовали «ЗА»
Но воспротивилась Рязань.
Вступив на «скользкие пути»
Князь отказался дань платить.
Походом наказал Литву
Стенами укрепил Москву.
Завоевал мордву, булгар,
На Воже разгромил татар.
Сорока донесла молву –
Мамай собрался на Москву.
И Дмитрий стал издалека
К Коломне стягивать войска.
И вот на «вольной воли»
На Куликовом поле
Как летописец «говорит»:
«Мамай был начисто разбит,
И поспешил укрыться в Крым,
Пускай бежит и горе с ним…»
Ослабла Русь, ослаб Мамай,
Ну что ж не трусь, навар снимай.
На поле горя и беды
Хан Тохтамыш стал Хан Орды.
На Калке был Мамай разбит
И Тохтамышем был убит.
Тут Тохтамыш пошёл на Русь,
Москва ослаблена, не трусь.
Пожёг, пограбил, отошёл
Пока дружину Князь нашёл.
Пока дружину собирал,
Москвы остаток догорал,
Рязань. Её не сжечь нельзя…
И испугались все князья.
И дань за прошлые года
С лихвою загребла Орда.
Да, в прошлом разобраться сложно,
Случайно ошибиться можно,
Мамай не усидел в седле,
А Русь вернулась к кабале.
Читатель, мысль мою услышь,
Выходит выиграл Тохтамыш
Умело, хитро и толково
В бою на поле Куликовом…
А что великий Князь Донской,
Он полон доблести мужской.
А в жизни (Бог меня простит)
Нечестность подлая в чести:
Аид над Украиной реет,
А Байдан скромно руки греет,
По подлым правилам живет,
И «помощь» регулярно шлет.
А «жар другие разгребают»
И разгребая, погибают.
Князь Дмитрий на слуху Донской
Остался в памяти людской
Как символ доблести и чести,
Как отрицанье лжи и лести.
Князь Дмитрий, отдыхай спокойно,
Ты прожил жизнь свою достойно