В мире, ставящем на зеро,
где никто никого не слышит,
автор точит своё перо
и чернильницу ставит ближе.
За босою душой – гроши,
но рождается в адской стуже
серебристый, как свет души,
стих, который, как воздух, нужен.
Пусть размером пока он мал,
дремлет сила в тщедушном теле.
Нервно вздрогнет в испуге тьма,
глядя в лодочку колыбели.
Эти литеры неспроста,
будто птицы, сидят на ветках.
Чёрный шрифт белизну листа
оттеняет печальной меткой.
Прорастая меж тёмных толщ,
в безнадёжно больное время,
отпрыск малый вбирает мощь
окрыляющих озарений.
Поднимаясь над суетой,
по-над лесом заиндевелым,
шар задумчивый золотой
гладит бликами листик белый.