***
Печально, но тёплое море
коварство таит в глубине...
Разломан заслон — на просторе
картина раскрылась вполне:
где волны дельфина к русалке
из мглы выносили порой —
в молчанье ледовые замки
вдоль линии береговой...
...Глумятся в беспамятстве злобном
неверие, ревность и месть —
пылает на скопище лобном
всё доброе, сколько ни есть...
Лишь сумерки лягут в заботе,
пласт мыслей встряхнув в голове,
вновь мозг принуждает к работе —
бессонниц моих «соловей»...
Шажками по лесенке шаткой,
к замкАм подбирая ключи...
Щеколда простится с накладкой —
и нота дверная звучит...
Где в пепле обугленной ночи
иссохлась ручьёв бирюза,
сверкают знакомые очень
мне демонов фары-глаза...
Страшнее дневных истязаний
ночной неизвестности муть...
Печалью. Тревогой. Слезами
порОшат, чтоб разум замкнуть...
Под утро холсты побелеют
и праведно, как на духу,
без устали мельница в небе
всё мелет и мелет муку...
Всё сыплет небесное сито
(бесчувствий граня эпилог)
на сбитый из крошек бисквита
зимы поминальный пирог...
***