единственный луч света моих намерений,
был нагло прикрыт сатиновой простыню.
наша история пишется костлявой рукой времени,
сгорбившись, я жду главу, где мне суждено встать во весь рост.
и почему после наших кратких свиданий,
я вынуждена бежать в контрастный душ, на несколько часов.
я говорю себе «все, всё понимают»,
и паранойя выстраивает в голове хлипкий мост.
по которому ты бегаешь, задерживая дыхание,
от Русской до Китайской границы,
Благовещенск цепляет глубокой душой, стихами, знаниями.
Хэйхе изведанным механизмом, земных традиций.
я начинаю свежие стихи со строк «давай сыграем в любовников»,
и заканчиваю их «только прошу не заиграйся».
не занимать мне мудрости, военных полковников,
а тебе аристократической, природной грамотности.
и муки совести давят на эту грамотность,
заставляют путать знаки препинания и некоторые буквы.
в книжной графике, подгнивает орнамент,
мои стихи, снова непонятные и жуткие.
ты любишь Китай, ты жил там прошлым летом,
но все чаще тянет к родному, тяжелому,
к фильмам Балабанова, к Наутилусам куплетам,
к разговорам до утра, за бутылкой дешевой.
ты приезжаешь в Хэйхэ и пахнешь советским шипром.
Гейша заподазривает измену.
врешь что в Амур, по работе и с «Шилом»,
другом детства, до утра задержался обсуждали политические схемы.
и я твой друг детства, ты здесь не соврал,
прошла неделя, наш поцелуй долгий, первый за год неудачный, выскакивает в голове вспышкой.
я сама провожала тебя к вокзалу,
я сама упаковала, для твоей дочери в подарок голубую пустышку.
обещаем разойтись, целуем костяшки,
но ты продумываешь план и новый побег.
и твое путешествие в мою спальню, чувствую вновь не за горами.
я говорю глядя в зеркало, заплывшим глазам, «я хороший человек».
но все все понимают.