Она была ухожена как пава,
С чудеснейшей фигуркою в набор.
Но истина, свелась наперекор... -
Замужнею была моя Любава.
И сколько б я не сетовал в душе,
На все жестокосердные курьёзы.
Бесплодные в ночи, скупые слёзы,
Подчас одолевали в терпеже.
А редкие сознательные встречи,
Подлаженные к связанным путям.
Сводились, к незначительным вестям,
В любовной ограниченной предтече.
* * *
Все странности докучливой любви,
Случались без насущных передышек -
То сны, что вдруг не шли из головы,
То дум дотошно-въедливых излишек.
Быть может так и длился б без конца,
Роман пустопорожнего томленья.
Когда б, боготворимое мгновенье,
Не сблизило радушные сердца.
Весеннее промозглое ненастье,
В обычный неприметный выходной.
С печалями в осадок, затяжной,
Решилось на нехитрое участье.
Я медленно раскрыл над нею зонт,
Открыто и радушно улыбаясь.
Она ж, добросердечия стесняясь,
Не стала принимать меня в афронт...
* * *
У женского природного лиризма,
Так много от разумности веков.
Что даже воз мучительных грехов,
Не остановят натиск романтизма.
* * *
Так много было мыслей на пути;
Так часто настигала уязвимость!...
Но взятая влечением решимость,
Позволила всем чувствам расцвести.
И как бы ни страшили перемены,
В моей невразумительной судьбе -
И в счастье, и в панической мольбе,
Все образы той женщины нетленны...