Не приходит никто. Ни силуэта, ни тени, ни очертания,
ни звука шаркающих, чеканно ли приближающихся шагов.
Некого усадить за стол, нЕ для кого включить свет: одни причитания
тишины над отсутствующим. Как угадаешь - каков
по непришедшим мог быть монолог ? Кстати, ни черта не оставивший
по себе - учётной записи никакой - ни чернильной, ни диктофонной...
Вроде и был, но уже не припомнить, как звук( которой именно?)западавшей клавиши.
Как дни, проживаемые безликим, невнятным фоном
тому, что высветится попозже, выхваченное неделимыми смыслом и сутью,
лучами солнца убывшего в самоволку. Никуда, уже никуда и не еду
катастрофически, и желание истончается с каждым прибывающим перепутьем,
мартовским, на глазах умирающим, снегом. И пошёл бы по следу
за тобой, пейзаж заоконный, да поезду из депо не выписаться.
А ведь раньше любил перекатывать, как камушки во рту Демосфен,
названия станций в гортани; ныне ж - на верхней полке и той - не выспаться,
на тощей подушке и сном, - поголовно не бытовавшими, от слова - совсем.
Было да - сплыло. В том и секрет аттракциона и фокуса:
с ладони разжатой исчезло напрочь, испарилось вчистую под накрытым платком...
А ты разве не понял? Всё ещё ждёшь апогея, сигнального экземпляра, коитуса.
Утешительным призом - разгадки хотя б и - по рукам на том.
Не повернётся язык куски жизни и сил обозвать пустою породой.
Сколькое в дефиците; со стольким под занавес на антракт - полный абзац:
не обнаружено, не выдано провидением; олимпийцами обделён и природой...
С глупой мыслёй об параде, топчи навытяжку втяжкую остервенело плац.
Было - да вышло в расход: стёрлось, шарушками убывающим, ластиком.
Это ли горе? Новым зрением прозревающий, уж лучше вокруг оглянись:
подступающий вечер о ноги трётся, пОд руку льнёт и ластится...
И клубится замысел, точно облако пухнущее, скользящее неостановимо в высь.