На старших курсах наконец-то мы начали изучать специализированные предметы. Это было намного интереснее, чем общеобразовательные дисциплины. Многие, ранее изученные, сложные абстрактные понятия получали теперь конкретный физический смысл.
Одним из таких предметов была Теория Передачи Сигналов (ТПС). Для меня это был новый загадочный мир:
«Превратим наречия в глаголы,
Местоимения в предлог.
Дабы не могли монголы (здесь в смысле не специалисты)
Разобрать наш русский слог.»
Велемир Хлебников
Вот, примерно так, я воспринимал эту науку превращения речи, музыки, изображений и сигналов в самые разнообразные электрические формы и обратно. Я с головой погрузился в пространство Хемминга, равенства Парсеваля, теоремы Шеннона и Котельникова. Пригодились и ранее изученные преобразования Фурье, функции Лапласа и Крампа, постоянная Больцмана и многое многое другое.
А ещё по результатам экзаменов по этой дисциплине наша кафедра «Радиосвязи» производила отбор студентов на свою специальность. С детства я увлекался радиолюбительством и мечтал об этой профессии.
Понятно, что к экзамену по ТПС я готовился с особым усердием. Подготовился основательно. Проштудировал конспекты и учебники. Но вот формулы. Формулы были сложные, и было их слишком много. Шпаргалками я практически никогда не пользовался, но тщательно готовил их по всем сложным дисциплинам. Причина простая – для окончательного запоминания сложных формул их очень полезно правильно отобрать и записать на бумаге. Так включается дополнительная зрительная память.
Шпаргалка получилась уникальная. Миниатюрная гармошка из тонкой чертёжной кальки умещалась между пальцами руки. Микроскопические символы пришлось писать специальным, тонким чертёжным пером, контрастной тушью. Пригодится ещё раз повторить формулы перед самым экзаменом.
С экзаменационным билетом никаких проблем не возникло. Подготовился быстро. Правда, несколько раз отвлекал Володя, который сидел у меня за спиной. Что-то у него не получалось. Пришлось выручать.
Экзамен принимала Людмила Петровна, наш самый строгий и принципиальный преподаватель. Принимала дотошно. Задавала много дополнительных вопросов. Очередь шла очень медленно. Я ещё раз проверил свои ответы по билету и решил, от нечего делать, повторить формулы. Чтоб от зубов отскакивало, чтобы на пять с плюсом!
Аккуратно достал шпаргалку и буквально с головой погрузился в микроскопические символы формул. От этого увлекательного занятия меня отвлекла чья-то рука на моём плече.
— Володя, отстань! Мне уже некогда. Сейчас иду сдаваться, — зашептал я, оборачиваясь к Володе.
Но это был не Володя. Надо мной нависла фигура грозного экзаменатора.
— И что здесь у нас такое интересное? Ага, шпаргалка! Всё, Анатолий — свободен!
— Людмила Петровна, не пользовался я ею при подготовке! Просто решил ещё раз повторить формулы. А хотите, возьму другой билет? Или даже два!
— Я сказала свободен! — Экзаменатор была неумолим.
За дверью, кинувшиеся было ко мне сокурсники, молча, отошли в сторонку. Всё было понятно по моему виду. Ошарашенный таким поворотом событий я, донельзя расстроенный, размышлял, как так получилось, и что мне теперь делать. Всё! Конец надеждам, конец мечтам!
В это время в коридоре появился наш любимый Пётр Иванович, ещё один преподаватель кафедры. Он приоткрыл дверь аудитории и поинтересовался, как идут дела.
— Пётр Иванович, как Вы вовремя! Принимайте эстафету, а я пока схожу на обед, — обрадовалась Людмила Петровна.
Шанс? Я дождался, когда стихнут шаги Людмилы Петровны и вновь заскочил в аудиторию. Быстро пробежался по вопросам билета, и тут же напросился отвечать. Предмет я знал действительно хорошо. Ответил на все вопросы по билету, и на все дополнительные чётко и без заминки. Пётр Иванович, явно довольный, попросил мою зачётку. Он уже взялся за перо, как открылась дверь…
— Пётр Иванович, Вы что собираетесь делать? — это опять была Людмила Петровна.
— Как что? Анатолий отвечал без подготовки, отлично знает предмет. Хочу поставить ему заслуженное «отлично».
— А Вы знаете, что этот наглец уже пытался сдать мне сегодня экзамен? Я его поймала со шпаргалкой!
Я с мольбой смотрел на Петра Ивановича.
— Ну, может… — начал было Пётр Иванович.
— Никаких «но» и быть не может! Нам такие студенты на кафедре не нужны! — услышал я свой окончательный приговор.
Так я не стал связистом, за что до сих пор благодарен судьбе в лице строгой Людмилы Петровны.
(на фото - та самая Людмила Петровна)