А дом стоит, и снова зреют вишни,
Там во;роны проносятся, бранясь.
Но детских голосов уже не слышно,
И пуст камин, в нем больше нет огня.
И все, что было создано тобою,
Все скомкано обыденностью дня.
А сердце что? Оно давно пустое
И никого не склонно обвинять.
Взгляни на ту язвительную спелость
В углах ее пленительного рта...
Но как же истрепалась и приелась
Вся эта боль чернилами с листа.
И все стихи, написанные ради
Ее руки, дрожащей у виска,
(Ведь ты любил ее, наверняка)
Теперь лишь стопка брошенных тетрадей.
Но кажется, все также пахнет домом
Ее волос сверкучая волна.
И этот взгляд, смеющийся, знакомый,
В нем пляшут черти и цветет весна.
И ты простил бы каждую истому,
В чужих руках испытанную ей.
Но этот взгляд, смеющийся, знакомый
Прощенья не просил.