Она письмо в руке держала,
Рука её совсем дрожала,
И съехал с головы платок,
А на устах её: «Сынок!»
Глаза наполнены слезами и тоской
И шепчут губы: «Ах, сыночек мой!»
Ей шло письмо почти 15 лет,
Давно сыночка и в живых-то нет.
Он пишет, что соскучился по ней,
Что их бомбят уж целых 8 дней,
Он пишет маме: «Много дней не сплю!»
В конце письма: «Я так тебя люблю!»
Она стоит у дерева одна,
И голова совсем её бела.
Сыночка вспоминаются глаза,
Болит душа, течёт слеза.
И мама теребит в руке платок,
И шепчут губы: «Мой родной сынок!»
Ему тогда лишь 20 было,
Когда на поезд сына проводила.
Сказал ей громко: «Брось, мамуля, грусть,
Я обещаю. Я к тебе вернусь!
Не победят фашисты и не сломают нас!»
И крепко обнял он в последний раз.
Они ушли на фронт все молодыми,
Вернулись с раненой душой, седыми!
А многие остались в поле навсегда,
Их прибрала к рукам своим ВОЙНА!
Война смогла отца у дочери отнять,
Потерянных детей, оплакивает мать!
Смахнёт слезу скупую за сыновей отец,
И не пойдёт с любимым девчонка под венец.
Они ушли в закат, они ушли в рассвет,
Они остались в памяти, в живых давно их нет,
Их ноги помнят белорусские дороги,
А небо помнит их молитвы и тревоги.
Их пот и кровь впитала белорусская земля,
И ветер помнит всех их имена.
Поля, цветы и белые берёзы
Впитали белорусских женщин слёзы.
Она стоит с письмом и смотрит на портрет,
Ему на фотографии лишь 18 лет,
Ей вспоминаются кудряшки у детского лица,
Как он играл с друзьями с собакой у крыльца,
Как он закончил школу, впервые как влюбился,
Как он весной счастливый на девушке женился.
И жили они счастливо, но только жаль, что мало,
И скрипнула в дом дверь и женский голос: «Мама!»
Переступив порог, вступает тихо в дом,
Седая женщина в тулупе и с ведром,
Жена, что стала дочерью подходит:
«Заплаканы глаза, что, мама, происходит?»
Сложив письмо, смахнув слезу сказала:
«Да вот по сыну вновь затосковала,
Я помню и сыночком я горжусь.
Ты отдохни, а я пойду, пройдусь!»