Мобилизован сын. Отец расстроен:
"Уж лучше б я пошел туда, сынок!
Но не берут, не годен по здоровью."
И гложет беспокойство, как комок,
Холодный и тяжёлый, тянет душу.
Мешает есть и пить, мешает спать.
Воюет сын, присяги не нарушил.
И не звонит неделями опять.
Жена болеет, нервы на пределе,
И время неизвестностью томит.
А телеграм-каналы загудели,
Писали, что снарядов дефицит.
Опять не спит отец, в окошко курит
И телефон он держит под рукой.
И вдруг звонок в ночи взорвался бурей:
"Пап, я живой! Ты слышишь? Я живой!
Но только ранен, в госпиталь увозят.
Не надо ехать, жди, я позвоню!"
И отключился. В воздухе вопросы
Повисли, разрывая тишину.
И в голове гремят они набатом!
И пробирают дрожью до костей,
Как будто окатили из ушата
Водой холодной, снега ледяней.
И снова ждать, молиться и стараться
Жене не выдать страха своего.
И утром ей спокойно улыбаться,
Как будто не случилось ничего.
И через день отец звонка дождался:
"Я в Белгороде. Завтра на Москву.
Ну ты чего так распереживался?
Я цел почти. А раны заживут!"...
По коридору быстрыми шагами
Отец к палате сына подходил.
Предательски наполнились слезами
Глаза, едва он двери отворил.
Сын улыбался, только взгляд потухший
Заставил сердце папы замереть.
Сынок его, войны с лихвой хлебнувший,
Успел так рано, резко повзрослеть.
Сын рассказал: "Там был мужик с Донбасса,
Который на войне уж восемь лет.
Мы с интересом слушали рассказы
И спас меня один его совет.
Он нам сказал: "В аптечки не кладите
Жгуты, а намотайте на приклад.
Возможно этим жизни сохраните,
Когда секунда каждая как клад."
И правда, пап. Когда мне прилетело,
Смогли мне быстро кровь остановить.
И санитар наш действовал умело.
Мне есть кого за жизнь благодарить!
Ты знаешь, папа, многие не верят,
Не понимают важность СВО.
Что враг давно стоит у нашей двери,
Ещё не замечает большинство.
Как донести им, что война жестока
И жертв не выбирает, скосит всех -
Зажравшихся чиновников высоких
И маленьких детишек без помех,
Если сейчас не встанем на защиту
Своей страны на фронте и в тылу!
Ведь не спасут и стены из гранита!
Никто уже не спрячется в углу!"
Отец молчал. Хотя ему хотелось
От боли и бессилия кричать!
Его душа давно уж изболелась,
Да только бесполезно объяснять.
Все учатся на собственных страданьях.
Пока их не коснулось - ерунда!
Заплатят цену страшную за знанья,
Когда на их порог придёт беда.