СЦЕНА 40
Автор выходит к сцене из зрительного зала.
Но ему навстречу со стороны кулис Режиссёр.
Они начинают разговаривать, присаживаясь на край сцены.
Режиссёр
Тебе нельзя приблизиться к нему,
Ведь это — ты, моложе на столетья,
Частицы Времени сгорают, ты заметил,
Воспламеняя каждую струну.
Внутри тебя и Вечность и песок
Секунд, прошедших через ритмы тела,
Которым ты не предоставил дела,
И потому лишь Жизнь имеет срок.
Зерно заснуло и взошло тобою.
Не так уж мало, если посмотреть,
Здесь Солнца свет становится лозою,
А Человек одолевает Смерть.
Автор
Свет Тайный, что похож на первый луч,
Что делает Невидимое — зримым,
Он освещает тропы пилигримам,
Идущим сквозь туман и толщу туч.
Свинец Судьбы горит — ты говоришь?
Песок секунд сплавляя в самородок?
Но тему мук и адских сковородок,
От зрителя, увы, не утаишь...
Различно Время, что у нас внутри,
И то, что протекает по Пространству,
Часы склоняют Солнце к постоянству
Указывая срок — когда взойти...
Режиссёр
Пульс Времени — дыхание существ,
Пространство соткано из нитей звука,
Часы лишь образ Вечности Небес,
Среди вещей, что создала наука.
Твой скрытый скепсис — это плен Души,
Оставь его на досках этой сцены,
Там, в городах, где жизнью правят цены -
Ты просто гость. Иди. Смотри. Пиши.
Игра и Жизнь. Спонтанность и Закон -
Их столкновение приводит к новой теме -
У Неизвестного есть много измерений,
Танцуй — и ты для Вечности рождён!
(Пока они говорили, занавес открывается, они видят рабочих на сцене, которые разбирают одни декорации и ставят другие. Их работа закончена и они уходят. Их бригадир подходит к Автору и Режиссёру.)
Бригадир
Я дал вам Время. Всадники у дома.
Они пройдут, оставивши коней.
Семи свечей для тайного приёма
Достаточно. Вот ключ от для всех дверей...
(Протягивает им Кадуцей. И уходит, держа в руке дощечку с надписями на еврейском, латинском и греческом.)
СЦЕНА 41
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО ОРДЕНА РОЗЫ И КРЕСТА
(В библиотеке, за столом сидят четверо в белых одеждах
с гранками книги в руках.)
Первый
Дыхание Стихий. Движение Существ,
Божественная Мысль, Подобие и Образ, -
Мне кажется, что мир давно поставил Крест
На этих Именах.
Второй
У Мира – трудный возраст...
Смотри, куда течёт познания река -
Мир снова строит замки из песка,
Неуловимы очертанья Лиц,
Попавших в Сеть нулей и единиц.
Иллюзия пронизывает Явь
С изнанки текстов, как ты их ни правь.
В ячейках застывают волны слов,
Как надписи на стенах фараонов,
Но их изменчивость уже не для Законов,
Что знали люди древних городов.
Третий
Подвижны тексты нынче, словно ртуть,
Всех языков огромны словари,
Слова умны, да ядовита суть,
И мудростью обделены цари.
Цикуту знаний суждено испить
Таков удел теперешнего века,
Средь чисел потеряли Человека,
Который призван мыслить, чтобы быть.
Та мысль, что движет скорлупу машины,
И поднимает в небо самолёты
И кремний наполняет, словно соты –
То призрак Слова, явленного Сыном...
Режиссёр
Последние слова для нынешних трудны,
Но в сердце есть особые программы
Неизречённые, но именно они
Читают каменную книгу Нотр-Дама
И в мирный день и в Судный День войны.
(обращаясь к Автору)
Бросая взгляд в стальные небеса,
Где облака несут с пожарищ пепел,
Ты наносил на кремний голоса
Давно минувших дней, храня священный трепет.
(берёт книгу в руки)
У этой книги – участь Прометея,
Светясь цепями кремниевых схем
Она прибита на экран дисплея...
И служит Дверью, что открыта всем.
Автор
Я строил Храм, ему примеров нет.
Кто строил памятник, кто - монумент.
Я стал фундаментом для невесомых стен
Из мысли... Пусть слова затронет тлен,
Слова – орнамент, нить сквозь Лабиринт,
Витраж для света, краски для картин.
Но Вечность проступает между строк.
Она – раствор, и Смысл, и Исток...