*
Надеялся Петлюра на французов всего больше,
Которые Одессу занимали в это время (но не всю).
А с севера советские войска неумолимо нависали грозно.
Петлюровцы повсюду распускали слухи, мол, французы уж
Идут ко Киеву на выручку Петлюре,
Уж в Фастове и Виннице они как-будто,
А завтра уж под Киевом самим
Зуавы в красных шароварах, защитных фесках будут, де, видны.
Во этом клялся, мОл, прям самому Петлюре
Друг закадычный оного французский консул, звать ЭннО.
Газеты, ошалевшие от слухов всех, печатали охотно эту чепуху, при том,
Что всем известно было: ни ногой с Одессы те французы.
Они сидят в своей «влияния зоне», которую от прочих двух -
Украинской и греческой - лишь шаткий отделяет венский стул.
*
Со временем во Киеве мутировали слухи:
Из вымышленных фактов стали вдруг наркотиком они.
Так, киевляне с радостью развешивали уши
И успокаивались, как от морфия, хватало дня на три.
Уверенность была бредовая до нельзя,
Что Украина департаментом у Франции уж станет непременно,
Для этого госакта в Киев едет президент французский, сам Пуанкаре.
Иль ж словно Жанна Д’Арк на белом на своём коне
Во войскА бесшабашного главЕ киноактриса
Холодная, звать Вера, в Прилуки город гордая вошла
И объявила там императрицею укрАинской себя...
От этих слухов повреждалась, скажем, «крыша».
Хотелось уничтожить Вильсона (США), Пуанкаре (ФР), Махно
И атамана, звать Зелёный, что под Киевом Триполье занял - то село.
==
Петлюра больше всего надеялся на французов, занимавших в то время Одессу. С севера неумолимо нависали советские войска.
Петлюровцы распускали слухи, будто французы уже идут на выручку Киеву, будто они уже в Виннице, в Фастове и завтра могут появиться даже в Боярке под самым городом бравые французские зуавы в красных штанах и защитных фесках. В этом клялся Петлюре его закадычный друг – французский консул Энно.
Газеты, ошалевшие от противоречивых слухов, охотно печатали всю эту чепуху, тогда как почти всем было известно, что французы сиднем сидят в Одессе, в своей французской оккупационной зоне и что «зоны влияний» в городе (французская, греческая и украинская) просто отгорожены друг от друга расшатанными венскими стульями.
Слухи при Петлюре приобрели характер стихийного, почти космического явления, похожего на моровое поветрие. Это был повальный гипноз.
Слухи эти потеряли свое прямое назначение – сообщать вымышленные факты. Слухи приобрели новую сущность, как бы иную субстанцию. Они превратились в средство самоуспокоения, в сильнейшее наркотическое лекарство. Люди обретали надежду на будущее только в слухах.
Даже внешне киевляне стали похожи на морфинистов. При каждом новом слухе у них загорались обычно мутные глаза, исчезала обычная вялость, речь из косноязычной превращалась в оживленную и даже остроумную.
Были слухи мимолетные и слухи долго действующие.
Они держали людей в обманчивом возбуждении по два-три дня.
Даже самые матерые скептики верили всему, вплоть до того, что Украина будет объявлена одним из департаментов Франции и для торжественного провозглашения этого государственного акта в Киев едет сам президент Пуанкаре или что киноактриса Вера Холодная собрала свою армию и, как Жанна Д’Арк, вошла на белом коне во главе своего бесшабашного войска в город Прилуки, где и объявила себя украинской императрицей.
Одно время я записывал все эти слухи, но потом бросил. От этого занятия или смертельно разбаливалась голова, или наступало тихое бешенство. Тогда хотелось уничтожить всех, начиная с Пуанкаре и президента Вильсона и кончая Махно и знаменитым атаманом Зеленым, державшим свою резиденцию в селе Триполье около Киева.
//
Отрывок из книги
Константин Георгиевич Паустовский
Повесть о жизни.
Книга третья «Начало неведомого века».
Глава «Фиолетовые лучи».