*
Железная дорога вдоль берега речушки Арпачай бежала...
Однажды у реки у сАмой остановился поезд наш.
Увидели на том мы берегу базилики, армяне
Из черепицы делали для коих купола,
И полное безлюдие. Руины эти бысть столица
Армянских древних государств - Ани. А ныне
Под Турцией все эти земли, что чудом из чудес
Когда-то были. Был позван нами тот турецкий офицер,
Начальник что был пограничного кордона.
Он с берега турецкого к нам лихо перешёл
По шаткому мосту. Солдат, как дервиши иль прокаженные, привёл.
Позволил нам по городу пройтись, но только лишь до Солнышка захода.
В Ани - одна казарма для солдат, да пастухов - по пальцам перечесть.
Пасут овец среди развалин, в базИликах же спят они. Так что ж Ани теперь то есть?
*
Как передать безмолвие такое,
Что слышен был издалека
Как будто сыплющийся шорох
Копыт овечьих да стук семян,
Созревших во коробочках цветочных,
Во детства погремушках точно.
Как тени передать от ласточки крыла
На плитах паперти, покрыл что зарослями одуван.
Среди безлюдья, тишины и ветра
Лишь травы с фресками живут,
А так же небо, словно фрески тут:
Стоят то облака, как из под кисти итальянца-мэтра,
И между облаков косой луч Солнца достигает вдруг земли,
Дорэ как рисовать весьма любил.
*
С каким бы наслажденьем
В развалинах я б тут заночевал
И вглядывался в звёзд круговращенье,
Завидуя себе. О, вот созвездье Пса.
Созвездие сие есть путеводно,
Ведущее паломников к пророка гробу.
Огнистое и низкое оно,
Горящее над множеством пространств земли и милой, и скупой...
Обратно вновь висячий мост, уже не страшный.
Возможно, помогала темнота,
Кричали турки, послышалось прощальное рыдание осла,
Полыни запах показался мне во истину прекрасным.
То запах горечи, скитаний был....
Себя я «хлипким символистом» окрестил.
**
==
Дорога шла вдоль берега реки Арпачай.
Однажды в конце дня поезд остановился у самой реки. Мы увидели на том берегу базилики, черепичные армянские купола и полное безлюдье. То были руины древней армянской столицы – города Ани, одного из подлинных чудес света.
Инженеры вызвали с турецкого берега начальника пограничного кордона – турецкого офицера.
Он небрежно, рисуясь, прошёл к нам по висячему мосту, похлопывая стеком по лакированным крагам. За ним шли солдаты, похожие на дервишей или прокажённых, – только какие-то медные бляшки на плечах свидетельствовали об их воинском звании.
Офицер разрешил нам осмотреть Ани, но только до захода солнца. Это его решение вызвало радостное возбуждение среди солдат. Запахло «бакшишем» – чаевыми.
Я смело пошёл вслед за офицером по висячему мосту на турецкий берег. Около каждого из нас шёл позади аскер, изредка придерживая нас за локоть или останавливая раскачавшиеся веревочные поручни.
Мост был связан из узких планок. Расстояния между ними вполне хватало, чтобы провалиться в Арпачай при первом же неудачном шаге.
Мост дрожал, перекашивался, ложился набок и с каждым шагом раскачивался всё сильнее, как качели, грозя просто вышвырнуть нас всех в воду. А до воды было метров двадцать.
Я дошёл до половины и остановился – мост ударил меня снизу по пяткам и швырнул в сторону. Солдат схватил меня сзади и закричал. Тотчас же остальные солдаты начали исполнять на мосту какой-то сложный танец, чтобы остановить размахи моста. При этом солдаты, красные от напряжения, с дико вытаращенными глазами, кричали так зверски, как во время атаки.
Твёрдая земля на берегу показалась мне великолепнейшим прибежищем от всех бед, в особенности от землетрясения.
В Ани в маленькой казарме жили солдаты, а в городе – всего несколько пастухов. Они пасли овец среди развалин и ночевали в любой из базилик по выбору.
Что такое Ани? Есть, конечно, вещи, которые мы не в силах передать, как бы ни старались.
Как передать такое безмолвие, что издалека слышен сыплющийся шорох овечьих копыт и стук созревших семян в коробочках давно высохших цветов, как в детских погремушках?
Как передать тени от ласточкиных крыльев на плитах папертей, заросших обыкновенным одуванчиком?
Среди безлюдья, ветра, тишины живут только травы, фрески и небо, похожее на фрески.
Облака стоят, как выписанные знаменитым итальянским мастером, и между облаков иногда падает на землю тот знаменитый косой и единственный солнечный луч, который любил изображать Дорэ.
Этот луч ещё с раннего детства стал принадлежностью картин из Ветхого Завета. Увидев его над выжженными площадями Ани, я сразу же понял, что попал в места такие древние, как сама Земля.
Солнце садилось. Нам надо было возвращаться.
С каким бы наслаждением я переночевал в этих развалинах, вглядываясь в круговращение звёзд и даже завидуя самому себе.
Что я расскажу об этом Марии? О созвездии Пса – путеводном созвездии для паломников, идущих ко гробу пророка. Вот оно – низкое, огнистое, горящее над множеством пространств этой скупой и милой земли.
Обратно идти через висячий мост было уже не так страшно. Помогала темнота.
Кричали турки, где-то зарыдал, прощаясь с нами, ишак, и запах полыни показался мне самым прекрасным запахом в мире. Это был запах скитаний и горечи. Так я подумал тогда и тут же обозвал себя хлипким символистом.
//
Отрывок из книги
Константин Георгиевич Паустовский
Повесть о жизни.
Книга пятая «Бросок на юг».
Глава «Мгла тысячелетий»
=
16 марта 2022 года - 9 февраля 2023 года