Реальная история
Это была обычная дворняжка. Свобода ее была ограничена толстой проволокой, проложенной из конца вконец одного из внутренних двориков крепкого подворья. Цепочка соединяла ее ошейник с направляющей из проволоки, которую и можно было считать дорогой в жизнь для Жульки. Забор из рабицы открывал ей целый мир, и она взахлеб, почти не прерываясь, приветствовала этот мир своим лаем и по делу, и без дела тоже. Небольшая, черненькая собачка имела ласковый и жизнерадостный характер. Хозяин, а это был мужчина в возрасте, деловитый и не скандальный, жалел ее, не проходил мимо, чтобы не поговорить с ней, не почесать ей нос, что Жульке очень нравилось, или потрепать ее за уши. Собачка отвечала ему взаимной привязанностью и радостно неслась навстречу, позванивая цепью. Иногда он гулял с ней. И тогда ее радости не было предела. Но это случалось не часто.
У Жульки был свой дом, собачья конура, уютная и теплая и в ней лежала охапка свежего сена с попоной сверху. Зимой на вход будки вешали коврик, который предохранял от ветра и хранил тепло внутри. Ей нравилось под вой ветра в метель, или просто в дождь спрятаться в нее и мечтать о вольной жизни. Она видела, как другие собаки гуляют по улице, носятся стаей и ей хотелось того же. Но о чем бы она ни думала, она представляла с собой рядом своего хозяина. Но беда была в том, что Жулькин заливистый лай оглашал округу очень часто. Наверное, она так заявляла о себе, напоминала, а, может, и самоутверждалась.
Рядом с двориком, в котором обитала наша героиня повествования, находился палисадник соседского дома, огороженный тоже сеткой из рабицы. Дом соседки стоял поодаль, но она постоянно жаловалась хозяину, что ей мешает Жулькин лай. А по весне и вообще случился казус: освободившись из ошейника, собака, на радостях, погоняла ее кур и одну из них загнала. Случился скандал! «Надо что-то делать»,- сказала жена хозяину Жульки,- Отдавай, кому хочешь, девай куда хочешь, но, чтобы во дворе ее не было. Такой разговор случался уже и раньше, но на этот раз прозвучал в категоричной форме. «С соседями жить надо мирно»,- понимал хозяин. И через пару дней посадил Жульку в мягкую кошелку, повесил ее на руль своего мопеда и они выехали со двора.
Жулька уже однажды каталась так с ним. Ее собачья память сохранила то, как он привез ее к себе домой на этом же мопеде. Только мопед тогда был новым, а она, Жулька, - щенком. Сейчас это была обаятельная дворовая собачка, которой не доставало вольной воли. Особенно не доставало этой весной. Она сидела в корзинке, жадно ловила встречный ветер носом и молчала. Вдруг мопед затрясло по кочкам и ухабам, съехав с наезженной проселочной дороги, мотор заглох и они остановились. Жулька соскочила на землю и побежала осматривать окрестности, помечая кусты. Остановились они у небольшого пруда. Совсем рядом были дома, что Жульке пришлось сразу по душе. А что? Душа у нее тоже была, как и у всего живого на земле. Хозяин присел на берегу и закурил. Курил он долго, посматривая время от времени на Жульку. Встав на ноги, он подозвал ее к себе и поставил перед ней миску с супом и колбасой и рядом кастрюльку с чистой водой. Посуду он поставил под кустиком так, чтобы ничего не опрокинулось. «Целый пикник»,- решила про себя Жулька. А он, потрепав за уши и поскребя ей нос, сел на мопед и уехал. Она не ринулась следом. С недоумением смотрела ему вслед и верила, что он вернется, вернется за ней.
На следующий день, заслышав знакомый звук мотора, Жулька заскулила от радости и тут же залилась лаем. Ей так не терпелось увидеть своего хозяина, что выскочила навстречу. Встреча была обоюдно радостной. Собака запрыгивала передними лапами на грудь хозяину, лизала его небритые щеки, заглядывая в глаза, и носилась вокруг него волчком. Жульке так хотелось рассказать ему о своих новостях, ведь она не оставалась без привязи так надолго. За всю свою собачью жизнь она столько не узнала, сколько за эти сутки. И кто из них больше ждал этой встречи, не понятно. Хозяин разложил на берегу удочки, закурил и занялся рыбалкой. Жулькины миски под кустом вновь были полны супа, колбасы и хлеба. А он курил, кашлял и вновь курил. Через какое-то время, собрав удочки, ласково погладил собачку (все это время вертевшуюся рядом с хозяином) и поговорил с ней о ее жизни и о жизни вообще. И вновь укатил на своем мопеде без нее, без Жульки. Она задумчиво смотрела ему в след, пока был слышен шум мотора, затем немного похлебав с миски, решительно направилась в сторону жилых домов. У нее уже там появился друг – предводитель, вольно бегавших по округе деревни, собак. Похоже, он был помесью немецкой овчарки и дворняги: черный, с белыми подпалинами на шее и голове. Слушались его местные беспрекословно. Все они были не бесхозными, а с разных дворов и на ночь обычно возвращались к своим домам на привязь.
Жулька ночевала под крылечком крайней избы, которая была почти рядом с прудом, чтобы вовремя встретить «свой» мопед. Собаки в этом дворе не было. Поэтому ее никто не прогонял и не обижал. Хозяин приезжал. Привозил ей корм, удил рыбу и курил, курил. Жулька это время проводила рядом с ним. Пребывая без привязи, она стала реже лаять. Воля ей нравилась и нравилась маленькая девочка, которая жила во дворе, где она ночевала. Жульку стали подкармливать там и даже окликать. Но она не понимала этой клички. И ей очень хотелось сказать им, этим людям, что она – Жулька. Миски, наполненные едой, под кустом часто оставались полными и хозяин приезжая, замечая это, стал приезжать реже: - Прижилась, кормят,- говорил он себе. Однажды он увидел возле дома мужчину и подошел к нему, закуривая. Разговорились о рыбалке, о жизни, о том да сем. - Жулька,- по привычке окликнул ее хозяин между разговором и на удивление собеседника сказал, что у него похожая собачка с такой кличкой. И Жулька вновь стала Жулькой. То ли новый хозяин догадался обо всем, то ли кличка понравилась, раз на нее отреагировала собака. Новая семья была приветливой и доброй. Но Жулька скучала по хозяевам с прежнего двора. Она по привычке ждала своего Хозяина, но звука знакомого мотора не улавливала.
Весна подходила к концу. А о ней как забыли, и она часто ложилась у пруда на берегу и смотрела на тропку. Шерсть ее на воле стала еще более черной и блестящей. И в боках она раздалась, покруглела. Месяца два прошло так, а то и три. И вот на берегу пруда раздался звук мопеда, родной, такой знакомый. Жулька прислушалась, сомневаясь, засуетилась и с лаем понеслась на звук. Какой горячей была эта встреча. Собачка запрыгивала лапами на грудь хозяина и, облизывала ему лицо. Он прослезился: скупые мужские слезы заблестели на глазах. - Жулька, а я жив. В больнице лежал. Ты решила, что я забыл тебя?- нет, она так не решила, она знала, что он вернется. Вдруг ему почудился рядом писк. Внизу обнаружил троих неповоротливых щенков. Может даже впервые преодолевших такой серьезный путь вслед за своей мамашей, чтобы не отстать от нее. Жулька была горда: хозяин сидел на берегу пруда, а ее щенки ползали по его коленям и он играл с ними, ласкал, не забывая приласкать и ее, Жульку и все говорил, какая она молодец, какая умница. Щенки были маленьким ее подобием, но один из них выделялся ростом (был повыше, покрупнее) и с белыми подпалинами на боках. Жулька была счастлива! Вот, какой вкус у воли вольной!