(Я не буду любезной. Черновики)
Начинало стремительно темнеть. Я так и лежала на земле с пробитой головой, не в силах пошевелиться. Шок едва пережитой смерти сковал мое тело, которого я, в общем-то, и не чувствовала. Разве что отвратительно ныл указательный палец на правой руке. Это ему достался весь основной удар, что и спасло мне жизнь. Череп не раскололся пополам на глазах у благодарной публики, и лишь кожу на голове порвало на две приличные дырки, из которых так и хлестала моя драгоценная кровушка.
Вокруг бесновались аборигены, как они сами себя называли. Смешно, даже - не латиносы, не индейцы, безграмотные селяне, которых в Эквадоре пренебрежительно называли Cholos. Что-то вроде колхозников в нашем понимании, но как-то оскорбительнее что ли.
И, да, они праздновали победу! - над двумя идиотами, которые с игрушечными катанами в руках поперлись против тридцати вооруженных дубинами дикарей, защищать в неравном бою свою законную землю.
Я не шевелилась. Лень и безразличие вполне устраивали меня в этот момент. Молодая девушка фотографировалась на фоне “поверженного врага”, отвратительно виляя задницей и выставив в небо руки со знаком Victory. “Какая мерзость”, - подумала я отрешенно.
Полицейские уже подъехали, но на собственность не входили. Разбираться в проблемах каких-то иностранцев им было недосуг. Моя пробитая голова их интересовала еще меньше. Они не считали нужным вызывать медиков.
Инна.. Инна! Что с тобой? Очнись! - растеряно вопил мой муж Дима, склонившись надо мной и еще не чувствуя боли от переломанного ребра.
Тихо, - шепотом ответила я. - Набери 911 и дай мне телефон.
В службе 911 ответили, что не могут выслать к нам медиков, так как у нас на мероприятии уже присутствуют полицейские, и раз они не вызывают медиков, значит - в этом нет необходимости. “Белые ненавистные твари” - забыла, видимо, добавить оператор. А может, и добавила, но я уже не услышала.
Лежать на земле, истекая кровью, мне категорически надоело. Я медленно поднялась, головокружения не было. “Значит, без сотрясения” - промелькнула внезапная здравая мысль. Я огляделась, пока еще окончательно не стемнело. Солнце привычно катилось за горизонт. Возле сарая я увидела мангал и черную пластиковую бочку с водой, которых раньше здесь на было. Какие-то пеленки с детской одеждой, редко развешенные на веревке, наспех натянутой на распорку, видимо, для сушки белья. Ну, да, а для чего же еще? И вот эти вот восемь лопат…
Дима, для чего им столько лопат? - спросила я в недоумении. Но ответить Дима не успел. Я увидела своего убийцу - молодого, красивого незнакомца из бразильского сериала, а с ним еще этого маленького поганца, который лупил бревном по спине моего Димочку..
Черенок лопаты как-то сам удобно расположился в моей руке, и… встретившись со мной взглядом, они побежали. Я побежала следом. Охотничий инстинкт, видимо. Но на этот раз я была с лопатой, а они без. И тут все как завизжали: “Убивают! Убивают!”. Полицейские ворвались на нашу землю и побежали за мной. Сказать, что я удивилась, - не сказать ничего. Конечно, я довольно быстро выдохлась и как-то осела. Полицейские замедлили бег и начали осторожно приближаться ко мне. Дима обогнал их и сел рядом, он зачем-то включил камеру на телефоне.
Ах, вы, коррупционные ублюдки! - завопила вдруг я нечеловеческим голосом. Полицейские потянулись за пистолетами. Видимо, это окончательно выбесило меня, и я разразилась невиданным доселе красноречием на моем скудном испанском языке.
Тогда уже совсем стемнело и лишь налобные фонарики полицейских слегка освещали маленькое пространство вокруг них. Им, конечно, и в голову не могло прийти, что Диме удастся что-то снять на телефон, да еще со вполне приличным качеством. И они решили поизгаляться по-полной. На мои разъяснения, как должны вести себя порядочные полицейские, один из них даже пшикнул в нашу сторону из газового баллончика.
Пошли вон с моей земли, грязные коррумпированные подонки! - выдохнула я, как раз в тот момент, когда из темноты в круге слабого света появился третий полицейский.
И вот его мы точно не вызывали. Он приехал один, в полной амуниции и на частном автомобиле, что точно было нарушением всех возможных и невозможных протоколов.
От разбитой ли головы или от абсолютной беспомощности, но ситуация начинала меня развлекать. Нужно было проверить, что эти мерзкие аборигены успели устроить в нашем сарае.
О, да! Вот же оно, настоящее эквадорское жилище. Слева от входа прямо на голой земле располагался вполне себе новый матрас. Скорее всего, не нем спала баба с грудным ребенком. А мужик-то, конечно, спал на другом матрасе. В смысле, матрас был такой же самый, но обустроен довольно высоко от земли, и даже снабжен сеткой от комаров. На него я и уселась с непреодолимым желанием закурить.
Дима устало опустился на землю рядом и снимал окружающее нас существование. В дверь кто-то светил налобным фонариком, но входить никто не решался. По эквадорским законам нельзя. Кто в домике, ****ь, тот и хозяин. И, да, главное помнить - Эквадор это демократическое государство.
Телефон сдох, - буднично сообщил мне Дима. Я достала из сумочки сигарету и вознамерилась таки покурить. Нужно было подумать. Очень хотелось пить…
Зажигалка засветилась в моей руке и - тут такое началось!
Истерические крики снаружи сарая и какие-то два амбала, навалившиеся на Диму своими телами. На мой матрас запрыгнуло что-то маленькое, подросток? Самые агрессивные существа в мире. Я прильнула к бамбуковой стенке и медленно подтянула колени к подбородку. Бросок, толчок… Я резко выпрямила ноги и что-то весом килограмм шестьдесят, не меньше, отлетело под самый потолок этого ущербного заведения. О, Жорик! О, мой самый лучший в мире тренер по плаванию…
В ужасе я снова сгруппировалась и выбросила ноги со всей той силой, на которую было способно мое обескровленное тело. Еще…В дверях снова появился налобный фонарь. Он высветил униформу.
Ох, это вы, господин полицейский! - удивленно воскликнула я. И перестала сопротивляться. Просто просила пить и не тянуть меня так сильно за наручники, потому что рука очень сильно болит. Но пить не давали.
Конечно, опозоренный в своих собственных глазах полицейский, который минутой раньше трижды подлетел к потолку, как сраный пудель, не мог совладать со своей яростью. Он тащил меня к машине с таким зверством, что мне ничего не оставалось, как прямо перед открытой уже дверцей автомобиля грохнуться в обморок. По всему выходило, что на медицинское освидетельствование нас везти не собираются. А собираются нас везти прямо в тюрьму, и даже не в нашем городе.
Да с какого хера я их приму в Портовьехо, если в Манте пустой изолятор?! - вопили в телефоне. Незадачка.
Обморока моего, оказывается, никто не ожидал. Доблестный офицер эквадорской полиции разве что не бил меня ногами, чтобы привести в чувства. Но я не сдавалась, и качественно изображала из себя бездыханное тело. Наконец-то, справедливость восторжествовала и двое менее доблестных полицейских таки связались с оператором и вызвали машину медиков. Все это время я не подавала признаков жизни. Какие-то люди периодически поднимали мои руки и отпускали их с целью проверить, не притворяюсь ли я. Но, то ли я так хорошо притворялась, то ли они так плохо разбирались в рефлексах, однако меня аккуратно переложили на медицинский коврик, чтобы перенести в машину скорой помощи, если того потребует медик.
Молодой фельдшер с такой силой давил мне под подбородок, что я чуть не застонала от боли. Но это совсем не входило в мои планы. Пульс, видимо, был в порядке, и медику очень хотелось вывести меня на чистую воду. “Фашист” - шепотом подумала я. “Сука Руса” - услышала я в ответ. Ни хера себе с фельдшером повезло!
Меня аккуратно освободили от наручника, который так и болтался все это время на одной руке, и перенесли на кушетку в машину скорой помощи.
Как вас зовут, сеньора? - теребил меня непрестанно медик. Он все еще сомневался, что я без сознания. - Как вас зовут?
Сука руса, - в какой-то момент злобно ответила я. Фельдшер охуел (читать - на мгновение замер).
Замечательно, сеньора, замечательно, - затараторил он. - Так как Вас зовут?
Инна, - недовольно ответила я, - куда меня везут?
В Клинику Санта Марианиты, - ответил мне, внезапно оживившийся фельдшер.
Нет, пожалуйста, - взмолилась я. - Там меня точно добьют.
Ну, что вы несете, дорогуша? Как такое возможно? Вы просто не в себе.
“Ну, сука, держись” - подумала я и… перестала дышать. Дорога была каменистая, машину трясло неимоверно, в моей вене торчала игла, а на пальце висела какая-то пластиковая хрень. Было очень трудно не дышать, а потом немножко, без всхлипов, дышать, и снова не дышать. Но вскоре приборы заверещали.
Останови машину! Останови машину на ровном месте! - заорал сильно взволнованный фельдшер водителю. Машина медленно затормозила. “Какая же гребанная тишина!” - подумала я и… снова перестала дышать.
Я ничего не хочу слышать, сами с ней разбирайтесь, я везу ее в госпиталь в Манте! - исходил на крик недоучка. Конечно, мало ли какие там неизвестные болезни могут быть у этих бледнолицых. Он бросил трубку и кинул водителю скорой помощи такое до боли знакомое “Поехали!” “Тоже мне, Гагарин” - мысленно улыбнулась я.
28.10.2022