***
Что наш городишко дождливый,
От Штутгарта наискосок? –
Тебя увезут на Мальдивы,
Где пальмы и белый песок.
А лучше бы – в сумрачный город,
Где помнит технический вуз
Окраин декабрьский хорор,
Любовей несбывшихся груз.
Да там бы и жить христа-ради,
Довольствуясь пищей простой.
Ведь где же, как не в Ленинграде,
Сойтись нам в аллее пустой?..
***
По обочинам канала
Желтые дома.
Всё тебя мне было мало,
Всё сходил с ума.
Всё висел на телефоне,
Пьяный дуралей.
Мухам, дохнущим в плафоне,
Было веселей.
Вновь зачем сюда приехал –
Сам я не пойму.
Убедись теперь, калека,
Всё ушло во тьму.
***
В немецком городке благополучном,
Где к стадиону подступает лес,
Где так однообразно, что не скучно,
Я по уши в семейный быт залез.
И мнится мне, что больше не увижу
Ни тот закатный абрис над Невой,
Ни бесполезных ржавых пассатижей,
Что как-то сдуру притащил домой.
***
Когда, мой любезный Проперций,
Нам в Рим, чтоб откинуть концы?..
Пока же болгарские перцы
Порежу, лучок, огурцы.
(Кто скажет, что я без работы? –
От виршей бессмертных уволь!)
Потом отобью антрекоты,
Возьму адыгейскую соль...
ФОТОГРАФИЯ 1920 ГОДА
Всего какой-то век назад!
Куда вы, господа, бежите?
Останется Сангальский сад,
Да гопники из общежитий.
По Лиговке трамвай пройдет,
Мигнет глазком подслеповато.
И на Неву туман падет,
И год закончится двадцатый.
В МАГАЗИНЕ
Два шара, побольше и поменьше,
Руки-ноги, борода-усы, –
Индивид породы славной «Menschen»
Закупает всякой колбасы.
Красные сосиски покупает,
Черный хлеб и в дырках желтый сыр.
И, конечно же, не забывает,
То, с чего так тянет на верлибр.
А у кассы обнаружим, кстати, –
Всё купили мы один в один.
Он – простой немецкий обыватель,
Я – не без претензий господин.
Что ж, едим и пьем одно и то же,
Может быть, и думаем одно.
Остается, как поэту, Боже,
Лишь сидеть да пялиться в окно.
Там летят по небу кучевые,
И морские плавают коньки,
И гора в долину тянет выю,
И в ночи не меркнут огоньки…
***
Исчезнешь световою меткою
на горизонте Адриатики;
мигреневой бессонной сеткою;
кармином на истертом батике.
И море, в темноте ворочаясь,
сидящему на берегу
прошепчет: было всё воочию,
но ты об этом ни гугу.
***
Я вижу, как с темной Лиговки
И через Сангальский сад
Застегнутого на все пуговки,
Ведут бедолагу в детсад.
И там, перед манною кашей,
Еще не остывшей вполне,
Расскажет им нянечка Даша
О том, как была на войне.
Звучали ему два аккорда
Из недр ленинградских трущоб.
А нынче он бродит по городу,
Чтоб чувствовать – жив еще.
***
Смотришь старые фотографии –
Будто читаешь эпитафии.
Снег на дне двора-колодца белый-белый.
Шляется мальчик с утра без дела.
Глядит пристально из своего далека.
Гуляй, милый, жизнь легка…
***
...И в заведении питейном,
Лоб уронив,
Себя увидел на Литейном,
Узнал мотив.
О, заново я много дал бы,
Да всё зазря!..
А над отрогами Осталба
Мутна заря.