Было солнцу легко появляться к утру
апельсином, стянувшим с себя кожуру.
Рядом озеро, помнишь, небрежный овал?
Там купаться нельзя было даже в жару,
только пятки в него всякий робко совал.
Там, где жили мы, всюду остались следы.
Вот идёшь по траве, сам себе поводырь:
Маки – рыбок красней, рыбки – в тех же тонах.
Отражённое облако в ряби воды
наполняет себя сгустком влаги со дна.
Можно башню слепить из песка просто так,
чтоб была не косой, а прямой как маяк.
Можно палочкой имя чертить на песке,
но вокруг лишь трава, подорожник, сорняк…
и кузнечик, пружинящий на лепестке.
На окраине города ночью черно,
но просторно луне возникать за окном,
быть у всех на виду, быть с природой в ладах.
Кто уже не плывёт – тихо ляжет на дно.
Лишь кузнечик (всё тот же) не спит никогда.