Василию Герасимюку
Те в ночи голоса -
те объятые ужасом мытари -
не забудут твою комнатушку,
проси не проси:
ты накликал их сам,
их искал во вселенском гармидере -
и на жалкую свечку
прилетели в ночи голоса.
Сокровенны они -
а тебе загорелось катренами
разложить по листам их -
святая твоя простота!
Но убийц голоса
притворялись тогда убиенными,
а пророчьи слова
заползали безумцам в уста.
Ты взываешь теперь:
"Удостой же иной меня участи,
а не хора ночного
провидцев, лентяев, убийц...
Их проклятья и гимны
да неужто вгонять их в анапесты? -
каждый что-то таит.
Каждый - правду и ложь
на запястьях плетёт кандалами,
не спастись
ни в подольских полях,
ни в карпатских в лесах...
О в ночи голоса,
вы меня под землею
достанете!
Умертви во мне слух! -
совсем близко уже голоса.
Это вестники -
снова меня принуждают к допросу?
Или славят опять мудрецы
воскресенья зарю?
Чьи же вы, голоса?
Почему всё запуталось, Господи?! -
сразу всем говорю -
будто ведаю, что я творю"
НІЧНІ ГОЛОСИ (Василеві Герасим'юку)
Цi нiчнi голоси -
цi закинутi в моторош митарi -
комiрчину твою не забудуть,
проси не проси:
ти накликав їх сам,
їх шукав у вселенськiм гармидерi -
i на вбогу свiчу
прилетiли нiчнi голоси.
Потаємнi вони -
а тобi закортiло катренами
розiкласти по аркушах їх -
о свята простота!
Але вбивць голоси
прикидались тодi убiєнними,
а пророчi слова
заповзали вар'ятам в уста.
Ти благаєш тепер:
"Удостой мене iншої напастi,
а не хору нiчного
провидцiв, катiв, гультяїв...
Їхнi гiмни й прокльони
хiба увiбгати в анапести? -
кожен - щось утаїв.
Кожен - сповiдь i лжу,
на зап'ястях вузлує, мов ретязi,
не втекти
нi в подiльськi поля,
нi в карпатськi лiси...
О нiчнi голоси,
ви й пiд землю також доберетеся!
Загнiти менi слух! -
наближаються вже голоси.
Це покликачi -
знову мене загадати на розпити?
Чи восславили знов мудрецi
празникову зорю?
Де чиї голоси?
Чом усi переплутались, Господи?! -
з усiма говорю -
наче вiдаю, що я творю"