Киммерийский венок сонетов
Магистрал
Фонтан любви, печали, скорби, слёз –
Стара бахчисарайская визитка.
Цветы лелеет мраморная плитка,
Поток надежд течёт из чаши грёз.
Воды глоток – целебнейший бальзам,
Он жажду утолял, лечил и рану
Великому, жестокому тирану.
Журчит и счастья миг, и горечь драм,
Сквозь пыль столетий мчатся дальше воды,
Хранят все тайны расписные своды.
Туристы-гости бродят по дворцу,
Где роскошь, злато, боль и дух величья,
Мечты рабов, любовь, судьба девичья,
Мольбы и стоны, и хвала Творцу.
1.
Фонтан любви, печали, скорби, слёз,
Застыло в ауре лихое время,
Но помнит двадцать первый век их бремя,
Пленят сердца бутоны чайных роз.
Волнуется седой степной ковыль,
В его сказаниях судьба Гирея,
Любовь, как наказанье-панацея.
В музее Крыма оживает быль:
Тенистые беседки в неге рая,
Коварство, месть, интриги, зло без края.
Как символ вечности спираль-улитка,
Родник поёт про дар бесценных лет,
Про сад, дворец, фонтан и минарет –
Стара Бахчисарайская визитка.
2.
Стара Бахчисарайская визитка –
Отрада хана, райский Сельсебиль.
В обители сквозь вековую пыль,
Как будто тень, блуждает фаворитка.
Вершитель бед, палач и злой тиран,
Познав печаль и боль, и гнёт страданий,
Несбыточность мечты и ожиданий,
Молился и читал святой Коран,
Забыв про войны, грабежи, набеги –
В его душе цвели любви побеги.
Оборвалась невидимая нитка,
Но ханский мир поэтами воспет.
Сквозь толщу горьких и счастливых лет
Цветы лелеет мраморная плитка.
3.
Цветы лелеет мраморная плитка,
Народ зовёт к молитве муэдзин.
В душе властителя тоска и сплин,
Без счастья новый день как будто пытка.
Ночной покой тревогами объят,
Не видит небосвод его мучений
И покаяний, боли и волнений,
И радость сердцу не вернуть назад.
В тени садов уют бахчисарайский,
Где аромат цветочный, словно райский.
В судьбе непредсказуемый прогноз,
То мрачный день, то ясный, гармоничный.
Родник поёт под сводом мелодично,
Поток надежд течёт из чаши грёз.
4.
Поток надежд течёт из чаши грёз,
Но безутешен грозный повелитель.
Любовь одна сердец и душ целитель,
Исток знамений и метаморфоз.
Проходит жизнь в молитвах и мольбах,
Забыт былой успех, забыта слава,
Разлука, словно горькая отрава.
Не слышит стон всевидящий Аллах,
Беде не внемлют горы-исполины,
Поля и реки, степи и долины.
Дворец – обитель счастья, горя, драм,
Отдушина – благоуханье сада.
Фонтан бахчисарайский, как услада,
Воды глоток – целебнейший бальзам.
5.
Воды глоток – целебнейший бальзам,
Поток струится вниз по Божьей воле.
Рабы тоскуют в роскоши неволи,
Не воплотиться в жизнь святым мечтам.
Дворец у бурной речки Чурук-Су,
Фруктовые сады и минареты
Встречают и закаты, и рассветы.
А солнце пьёт из лепестков росу,
Ласкает горный окоём лучами,
Мечты становятся цветными снами.
Родник и пел, и погружал в нирвану
В жару и зной. В счастливый час утех
Был слышен тихий звон, весёлый смех,
Он жажду утолял, лечил и рану.
6.
Он жажду утолял, лечил и рану,
Мифический исток, как Божий дар.
Не погасить огня любви и чар
Влюблённому, стареющему хану.
К страданьям, мукам снизошёл Омер,
«Заставил зодчий плакать мёртвый камень»,
Не остудить прохладой в сердце пламень.
Великодушия, добра пример
В лирической строке исповедальной,
Возвышенной и глубоко печальной.
Свободу обрести не по карману.
Иранскому рабу досталась честь:
Простой фонтан как памятник возвесть
Великому, жестокому тирану.
7.
Великому, жестокому тирану
Усладой стал звенящих капель гул.
Столицей ханства стал большой аул,
Прославлен труд раба – покорность хану.
Поёт с любовью звонкий водоём.
В долине Ашлама-Дере известно,
Что жизнь всегда бесценна и прелестна.
А живописный горный окоём,
Как пик гармонии и совершенства,
Мечтаний о свободе в час блаженства.
Легенды славят преданность мечтам,
Надежду, веру и любовь святую.
Исток хранит тоску, печаль земную,
Журчит и счастья миг, и горечь драм.
8.
Журчит и счастья миг, и горечь драм,
Старинные истории нетленны.
Благословен Бахчисарай священный –
Предтеча грёзам и цветастым снам.
Наложниц юных горький плач и стон
Внимает ночью только свод дворцовый,
Гнетут в гареме рабские оковы.
Как Божий дар воды хрустальный звон,
Струя спадает вниз мечтой заветной,
А ложный рай в неволе беспросветной.
В забвенье спят безрадостные годы,
На них веков безмолвная печать.
Потомки чтят и ценят благодать,
Сквозь пыль столетий мчатся дальше воды.
9.
Сквозь пыль столетий мчатся дальше воды,
Ведя неспешно с жизнью разговор.
Плетут из киммерийских строф узор
Забытые и страсти, и невзгоды.
Богатство, пышность ханского дворца,
Мечеть и двор – эдемскую обитель –
Прославил Сельсебиль – исток-целитель.
Пленит родник и души, и сердца.
Услада бессердечного Гирея –
Бессмертья герб на алтаре музея.
О чувствах пламенных слагают оды,
Две розы в чаше – дань любви земной.
Мужские слёзы бередят покой,
Хранят все тайны расписные своды.
10.
Хранят все тайны расписные своды
И христиан, и знатных мусульман.
О счастье молит ежедневно хан,
Молитвы равнодушно внемлют годы.
Как верный страж высокий кипарис,
Зелёная палитра – символ рая,
Идея мира и добра благая.
Спешат туристы в Крым на бенефис,
Где аромат садов благоуханный,
Во всей красе источник первозданный.
Приветы шлют и трону, и венцу,
Из чаши пьют свежайшую прохладу,
Фонтан Омера чтут – времён награду.
Туристы-гости бродят по дворцу.
11.
Туристы-гости бродят по дворцу,
Они со всех концов страны и света.
Ласкает луч вершину минарета
И дарит вдохновение скворцу.
Вступает в хор и чёрный дрозд певец,
Малиновки изящная словесность
До темноты звенит на всю окрестность.
А горихвостка в полночь, наконец,
Устав, умолкнет только до восхода,
Певунью ждут и солнце, и природа.
Предвестница рассвета – песня птичья –
Разбудит мир земной и синеву,
Впорхнёт в сонет, дворцовую канву,
Где роскошь, злато, боль и дух величья.
12.
Где роскошь, злато, боль и дух величья,
Там счастья нет, в неволе нет любви.
Надеждами полны огни зари,
У блеска солнца тёплый знак отличья.
Сады дворца похожи на Эдем,
Чаруют взгляд восточные картины
И минаретов острые вершины.
Наложниц вереницы и гарем,
А преданные евнухи Гирея,
«Как ложка дёгтя» в сладости елея.
Души печаль, тоску и безразличье
Хранят и стены, и дворцовый свод,
Под ним царят счастливый эпизод,
Мечты рабов, любовь, судьба девичья.
13.
Мечты рабов, любовь, судьба девичья
И одалисок смех и красота
Воскресли в красках старого холста,
В обители звучит многоязычье.
Веселье, радость в буднях бытия
И сладкозвучная игра на сазе,
Османский колорит царят в рассказе.
Не погасить надежд, любви огня
И пламенных мечтаний о свободе,
Жива старинная молва в народе.
Повествование пришло к концу,
Сложны хитросплетения сюжетов,
В лирической пучине строк сонетов
Мольбы и стоны, и хвала Творцу.
14.
Мольбы и стоны, и хвала Творцу
В чертогах райского дворца и ханства.
Не тлеют стены, потолки, убранство,
Секрет известен только мудрецу.
Вершит всегда судьбу земную Бог,
К нему ведут тернистые дороги,
Страдания, волнения, тревоги.
В конце пути у всех один итог:
Не заберём с собою роскошь, злато,
Прекрасна жизнь, теплом любви объята.
Порой ненастья, шторм, дожди, мороз,
Никто не избежит ни гроз, ни зноя.
Так до сих пор не ведает покоя
Фонтан любви, печали, скорби, слёз.