Не по вампирским дао,
Но, не боясь креста,
Отобразимся в грани,
Складывающей время:
Папоротник в морщинках,
Более четкие тени.
Линии под глазами —
Лесенка к солнцу зрачка,
Тёмные гладкие ленты
Цвета вина на веках.
Только разочарованный,
Словно прижатый, рот:
Губы могли быть больше,
Если расслабить сердце.
Щеки немного впали, странно,
Мое лицо было округлым камнем,
Мокрым галечным пляжем.
Кажется, стали выше
В близости к небу уши:
Это признак, что смерть
На остановку ближе.
Машет своей косой
Рыжей, но далеко
Слишком: соцветия гор,
Точно цветы укропа
В вазе memento mori.
Скоро ее увидишь.
Хочется поседеть,
Быть, как белое облако,
Молниев одуванчик,
Нежностью ударяя.
Только чёрные брови,
Будто чёрные брёвна
На озёрах печали
Выплыли после бури.
Родинки стали ярче
(Кожа стала бледнее),
Щеки легко краснеют
От обилия чувств.
Шея стала чуть мягче,
Я люблю ее трогать,
Греть об неё ладони,
Брызгать ее духами.
Тонкая, тонкая шея
С косточкой, как плавник,
Я сама, как акула,
И улыбка похожа,
Если б акула ела
Глубоководный клевер.
Нежный, как пепел, возраст,
Пыльная роза ветра.
Я становлюсь чуть позже,
Как поспевает вишня.
Как высыхает крыша
После дождливых суток,
И прогревает дом
Ласковым белым светом.
Я на секунду ближе
К изготовлению шелка:
Бледное кимоно —
Куколка стрекозы,
Пробный полёт без крыльев.
Я к себе нежно-нежно,
Точно железный щит:
Ни один из зверей
Даже не подойдёт.
Больше не интересна
Поэтичная боль,
Я удлиняю слово
Буквами до «любовь».