В жаркое лето и в зиму метельную,
В дни ваших свадеб, торжеств, похорон,
Жду, чтоб спугнул мою скуку смертельную
Лёгкий, доселе не слышанный звон.
4-стопный дактиль. Вот графическая схема: /+- /+- /+- /+-
Полусильня позиция превращает местоимение мою в мОю. Впрочем, Блок
допускает эту шероховатость настолько часто, что для него она, очевидно,
не является чем-то предоссудительным. А художника, как известно, следует
судить по законам, им самим признанным. Но какова поза! Всякая мелкота
суетится, женится, хоронит себе подобных, а над этой обывательской трясиной
возвышается спокойная, величавая фигура творца. Он как будто забыл, что сам
лет десять назад женился на Елене Менделеевой – и, следовательно, в чём-то
существенном уподобился заурядным людишкам. К себе автор тоже беспощаден:
смертельная скука – не самое здоровое состояние для любой, пусть даже
выдающейся личности. Но надежда есть! Предположительно лирный звон
исправит дело.
Можно подумать, что Блок целиком и полностью находится в русле
классической русской традиции, заданной Пушкиным: “Пока не требует поэта
к священной жертве Аполлон, в заботы суетного света он малодушно
погружён...” Творческий акт уносит сочинителя в эмпиреи, возвышает над
суетной, презренной, хладной толпой.
Уж как только в течение XIX века поэты не клеймили эту самую толпу!
Сколько высокомерия проявили! Как долго эксплуатировали стереотип!
Блок не таков. Он – сын своего века с его диссонансами и открытиями,
этикой и эстетикой. На это указывает вторая же строфа, которая уничтожает
образ классического песнопевца:
Вот он – возник. И с холодным вниманием
Жду, чтоб понять, закрепить и убить.
И перед зорким моим ожиданием
Тянет он еле заметную нить.
Можно ли “убить” звон и как это сделать, я даже не спрашиваю. Но откуда
вообще это желание? Некая нота, которую уловил слух поэта – предчувствие
стиха, его тональность, может быть, тема. Это особое состояние души, которая
готова воспламениться и засиять от малейшей искры. Искрой чаще всего
становится любопытная рифма или строка, сложившаяся сама собой.
“Понять” значит прислушаться, ясно обозначить для себя тему и конструкцию
стихотворения, определиться с объёмом текста, нащупать основные
выразительные средства. Сразу должна быть определённость с концовкой –
активной, сильной, возможно, парадоксальной.
“Закрепить” значит записать, исполнить, проработать. Подобрать вербальные
эквиваленты для чего-то трудноуловимого, но очень существенного. Вероятно,
процесс закрепления и есть в то же самое время “убийство”. У поэта были
весьма сложные, драматические отношения с музой:
Зла, добра ли? – Ты вся – не отсюда.
Мудрено про тебя говорят:
Для иных ты – и Муза, и чудо.
Для меня ты – мученье и ад.
Я хотел, чтоб мы были врагами,
Так за что ж подарила мне ты
Луг с цветами и твердь со звездами –
Всё проклятье своей красоты?
Можно быть уверенным: зоркое ожидание своего не упустит. Звон коснётся
сознания, подобного горючей смеси, незамедлительно вспыхнет стихотворный
пожар.
С моря ли вихрь? Или сирины райские
В листьях поют? Или время стоит?
Или осыпали яблони майские
Снежный свой цвет? Или ангел летит?
Все метафоры – восходящие. Они прямо наводят на мысль о светлом, высоком
и прекрасном. Но и здесь вплетается вполне определённая тревожная нота.
Сирины – птицы с головой и телом обольстительных женщин – хоть и райские,
однако, в отличие от Алконоста, погружающего в сладкие счастливые грёзы,
они отравляют сердце печалью. Алконост – птица радости и смеха, Сирин –
слёз и сожалений. Что эта “птица” вообще делает в раю – не понятно. Зато в
стихотворениях Блока ей самое место.
Вот моя клетка – стальная, тяжёлая,
Как золотая, в вечернем огне.
Вот моя птица, когда-то весёлая,
Обруч качает, поёт на окне.
Сирин пленён и посажен в клетку исполненного стихотворения, где каждая
строчка – ещё один прут решётки. Что ни точка – заклёпка.
Крылья подрезаны, песни заучены.
Любите вы под окном постоять?
Песни вам нравятся. Я же, измученный,
Нового жду – и скучаю опять.
Русский поэт закончил тем же, с чего и начал: взглянул на “толпу” – публику,
поклонников – сверху вниз, из окна, явил свой бледный скучающий лик. На
этот раз он благосклонен: как-никак “песни нравятся”, любой автор считался
бы с этим обстоятельством.
Чего “нового” ждёт поэт? Ни последняя, ни предыдущая строфа не даёт ответа.
Значит, имеется поле для предположений. Может быть, звона? Или нового
стихотворения? Или “новое” следует понимать шире, как событие, случай,
действие, вдохновение?
04. 02. 2023