Август. Вот и кончается лето. Все чаще и чаще набегают тучки. Дожди идут проливные. Сегодня на редкость летний августовский день.
Уже с утра палит так, что не знаешь, куда спрятаться. У Ушатихи дом стоит на берегу небольшой речушки с необычным названием Говорушка. Над водой склонились три ивы и несколько старых больших, раскидистых клёнов. Дальше большой уша-тихинский сад. Вот здесь-то мы собрались снова на наши посиделки. Пришли все, кроме Кадушкиной. Ух-ватиха, несмотря на жару, никак не могла усидеть на месте. Ей, по всей вероятности, не терпелось поведать нам что-то интересное. Задержка Кадушкиной лишала ее такой возможности. Вдали показалась необычная фигура Кадушкиной, легко узнаваемая по своему, так сказать, неповторимому стану. Шла она медленно, неся свой тяжёлый груз.
-Пошто ползешь как черепаха, жди тут ее! - громко возмущалась Ухватка. Кадушкина, обессиленная от жары, буквально пала на травку под кленами.
-Вы, чай, не купались ишо? Мобуть охлынемся в Говорухе? - заявила с ходу Кадушкина.
-Да пошли ужо, чё ли, не то сгинуть мажно от ентого пеклу - проворчала Ведерчиха, звонким своим голосом напоминая звук звона самого ведра. - Айда бегом на первенству. Ктой перший придёт, тому Говорушка по секрету свою тайну и оговорить. К стати, наша речка называлась пото-му Говорушкой, что подойдя к ней, всякий слышал, как о на о чем-то рассказывает, то как-то грустно, а то весело и быстро, как бы стараясь успеть донести что-то важное до пришедшего гостя. Вот потому-то и назвали ее так.
Хотя мы все ускорили шаг, пришли все вместе. Вот мы уже и в воде. Наплескались вдосталь. Пора бы и на берег, только Говорушка своей тёплой водой и сладким голосом умоляла нас задержаться в ее прохладе. Честно говоря, пока купались, успели проголодаться. Кто-то сказал: "не перекусить бы нам?" После этих заманчивых слов, мы враз оказались под кленами. Ушатиха пригласила отведать окрошку, которую она развела на домашнем ква-ку.
- Отведайте, квас-то добрый, вкусный, делался в незлое-то время, а надыть сказать, навеселе.
- Ента как навеселе? Ты, чай, пьяненька була, и шо по пьяни чавойт не того в енту воду кинула? Ох, смотри, не отрави, не то я тебя и с того и ентого свету достать смогу, забодай тя комар! – проговорила, смеясь, Ведерчиха.
-Ты достанешь, ты хоть где доста-нешь, если своей-то кувалдой двиг-нешь, то я и костев не сбиру.- отшу-тилась Ушатиха, подавая окрошку, -не пьяна я была, а рссмешила меня внученька моя, Настюха. Заходит надысь с работы ко мне, а робит она на телехоне. Справки каки-то, хто просить, рассказует. За день-то так нарасказует, шо в голове-то каша. А дома у неё кошка живёт, кормить надоть. От производству ентого недалече лавка, в ней-то головы курей продают. Вот и решила она ентих голов своей Мурке принесть. Заходит в ту лавку, да и говорит продав-чихе:
-У вас головки кошачьи есть?
А ента ей на ответ:
- Вам курочек кормить?
Вот взяла она енти головы и по-шла. Приходит до хаты, а Мурка тут как тут, под ноги. Глянула она на кошку и тут только до неё дошло, чего она в той лавке просила, и как ответ получила. Вот поведала она мне ту сторию, мы и смеялись до слез, а я квас под ентот смех ставила.
- Ох, чавой-то на ентом свете только нет, анегдот на анегдоте. Вот у нас на деревне Лаптево родствен-ники живут. - Начала свой сказ Ведерчиха. - Так как то приехали они к нам в гости, штойт про дитев завели разговору. Вот и они и поведали нам ентот анегдот, про одну семью. Жи-вёт она и до сих в Лаптевке. Поженились как-то хохлятска дивчина, да хохлятский паренек, жили, не тужили, детев народили. Лишь детки подросли, тоже замуж пошли. Вышла их дочь за немецкого парубка. Родился у них сынок. Говорить нау-чился рано. Приходит до дедов хох-лов, те по-украински гутарят, пришёл до немцев, те по-немецки, дома отец с матерью по-русски, и всяк по - своему его говорить учит. Походил он так между родственниками, послушал и говорит родителям: "Пошли вы все за высоки горы со своим разговором, говорите вы как хотите, а я плюю на ваши языки, и говорить ни с кем не стану" С ентих пор ни одного словечка никому не произнёс до самой школы. В школу приходит, подходя к учителке и говорит: "У вас тут все одинаково говорят, или каждый по-своему? А то у нас на трёх."
Не поняла учителка, и спрашивает:
- Енто ты о ком?
- Да про язык я.
- На общем, на русском.
- А, тогда начну разговаривать. А то, думаю, если и здесь все на разных языках говорят, тогда вообще не буду разговаривать. Семь лет промолчал, так и дальше буду.
- Как же тебе столько времени отмалчиваться удалось-то? Это ж надо, семь детских лет коту под хвост.
-Почему коту? Родственникам! Прихожу к одним дедам - они "гутен таг, майн либе", к другим - те "здоровенько быв, хлопчик", появился дома - "где шатался, сорванец?" Вот я и подумал: невмоготу мне всю эту таробарщену запомнить, все в голове, как каша, перемешалась. И стал я им отвечать; украинцам по-немецки, немцам по-украински, а русским так и сяк. Взялись они меня уму-разому учить. Обиделся я на них и решил: не буду я с вами во-обще ни по каковски разговаривать. И вот молчал все это время. Родичи по началу к докторам меня потащили. Те им так наговорили про мою речь – не знай я, что не хочу с ними сам разговоры вести, умом бы свих-нулся от их диагнозов. Один сказал, что я глух от рождения и таким ос-танусь. Так я на него разозлился. Встаю, подхожу к нему, взял за руку чтоб он на меня глянул, повертел у виска пальцем и показал фигу. Наверное, понял он меня без слов. Вскочил со своего стула так, как будто я его укусил за одно место.
- Наглец, лодырь! - по всей вероятности, ему очень хотелось отвесить мне хорошего леща по затылку. Родители это поняли и вывели меня от греха вон с кабинета. По возвращении домой они дружно начали отчитывать меня за этот, так сказать, непристойный поступок.
Молча, безо всяких на то эмоций, лёжа на диване, я выслушивал назидательное напутствие родителей. Поскольку это было скучно и неинтересно, я быстро заснул. С ентих пор родители перестали ходить со мной по врачам, надеясь на божью помощь
- Да, твоему характеру взрослый позавидует, а вот родителям наоборот, не позавидуешь, да и мне, учительнице твоей, наверное, тоже.
Вот такие у нас ноне детки пошли, вумные, вумнее родителев. Задал мороки-то сколько отцу с матерью. Поди, и не подумали, что малец на то способен. Да, задал он им, так задал, - сокрушенно покачав головой в заключении, сказала Ведеркина.
-А пустев мозг ребёнку не портят, коль стоко интернациналу в семьи-то живёт! - Безоговорочно заявила Ушатиха. - Вумный ребятенок-то сказался, догадлив не по годам, не то б помешался на трёх языках с такими немецкими хохлами разгова-ривать. Тоб и бегал воробышам кукиш показывать. Не, малец што надоть - умный.