Порой, граница царствия Морфея,
Пред моим взором, увязающим во грёзах,
Как будто всеобъемлющая сцена лицедея,
Мне раскрывает закулисные интриги и курьёзы.
Я помню, с детства, между сном и явью
Свидания не мог я избежать со странным делом -
Как будто отнимало нечто у меня дыханье,
И пастию звериною рвало меня из тела.
Я в ужасе тогда молился богу так как мог.
И отступало это нечто и давало мне уснуть.
Но следующей ночью неизменно, как итог -
Свиданья нового со страхом было не минуть.
И снова приходило это нечто в образе ином,
То пауком свои клешни во грудь мне водрузив,
То с волчьей пастью, между мной и моим сном,
В покой мой детский зубища свои вонзив.
И я молился снова – снова нечто отступало.
И приходило снова. Уж и сорок мне.
И вдруг меня как будто бы прорвало -
В неистовый и неуёмный гнев
Я был повергнут в миг, когда оно напало.
Я чётко осознал, что было надо от меня -
На страх так нечто покупало мою Волю.
И крикнул я тогда: «Смотри же – вот он я!
Мольбы моей ты не дождёшься снова!»
Послал ко всем чертям тогда я всех богов.
И лишь оков лишился ужаса и страха.
Теперь межь явью и границей моих снов
Я небо в коем был когда-то птахой.
И дух мой нежить больше не терзает
Она уж знает мою волю на свой счёт.
Бескрайнее мгновение сознанье освещает
Меж сном и явью мой безвременный полёт.
И Бога я нашёл не в сапоге над Волей.
И неутешен он плебейским челобитьем.
Не может страхом быть он или болью.
Он может в человеке спать собой забытый!
Он может из забвенья пробудиться,
Улыбкой озариться просветления.
Коль вздумал кто-то человеком воплотиться,
То значит шёл он за своим предназначением!
Как, впрочем, каждый кто живёт и спит.
И гнуть колени перед плетью или страхом
Тем не досуг, кто пред собой нагой стоит.
И не в какой не скрыться от себя рубахе.