А Юра летит и смотрит - ещё виток, внизу облака разливаются молоком, кружатся на синем паркете большого зала. Вчера эта жизнь неразменным рублём казалась, а нынче она восхитительно далеко. И путь, словно нитка, ложится - одним витком, космический кот играет Землёй-клубком, ракета плывёт в пространстве блестящей рыбкой, и всё преходящее хрупко, смешно и зыбко, и слёзы дрожат на ресницах, и в горле ком. И музыка сфер звучит в нём - едва-едва, она говорит, хоть ей не нужны слова, пусть ЦУП там бубнит в динамики, сколько хочет - а странника здесь укрывает лохматой ночью, и звёзды к губам его тянутся целовать.
Проходит сто восемь - страхов, дождей, минут - планета не спит и нянчит в груди весну, за бортом играет солнечный тёплый ветер. А вот бы его поймать - не в ладони, в сети - и тем подарить, кто пока не пошёл ко дну. Тогда он промчит через сотню миров подряд к местам, где чудес не ищут и не горят, где даже к мечтам относятся слишком строго, но просят у вечности - дай нам ещё немного, а в общем, почти не ведают, что творят. Щелчком метронома внутри отмеряя дни, в квартирах сидят вечерами и жгут огни, от северных скал до песков золотого юга - но даже не знают, что в космосе парень Юра, а значит, и все мы, конечно же, не одни. Он просто летит и смотрит - на нас, вперёд, границы вселенной хрустят, как весенний лёд, и хочется вдаль, туда, где пока что не был. А может, остаться тут, наверху, на небе?..
Ну как вы, потомки?
Давайте со мной в полёт.