На каштанах спят пичуги,
с ними – пышки-облака.
Словно «взбитые» подушки,
тучек мятые бока.
Ветр толкает влево-вправо
ветей скрип туда-сюда.
Дед толкает осторожно,
как коляску – дерева.
И ничто не предвещает грома,
молнии стрелу.
Не изменит настроения
ветр – на бурю иль грозу.
Не грозится, не пугает,
лишь колышет грин-листву.
И заботливо качает
ростки тонкие, траву…
Вдруг в минуту разозлился,
напугал колючку, мох.
Задрожала даже почва,
в гневе страшен ветра дух.
Ни с того с сего взвинтился,
да взвинтился до небес.
Видно, в Выя – вой вселился,
злой сердитый, страшный пёс.
Видно, муха укусила,
наступив на длинный шлейф.
«Запружинилась пружина»,
«задрожал кошачий хвост».
Стал Вой-вый крушить окрестность,
с ног сшибать траву, пеньки.
«Сногсшибательный» негодник,
всех сбивал на полпути.
Разозлился, рассердился,
видно, встал не с той ноги.
Всё ломал, «топтал топтыга»…,
может, брал не стой руки…
А с утра он был спокойным,
поведение – образец.
А с утра он был добрейшим,
словно родненький отец.
А средь дня ветр разозлился,
а средь бела, бела дня…
Видно, съел он белладонну,
обезумело нутро…
Испугалась вся округа,
разбежались кто куда.
Улетели мини-птахи
с облаками «на юга»…
От греха куда подальше,
чтоб не видеть пасти пса.
От сердитого мистраля –
в страны тёплые края…
«Сногсшибательный» ветрюга,
всех сшибал с пути, с пути.
Сногсшибательный негодник
с ног сбивал – на полпути…
09.04.23.