Когда дискомфорт от уличного холода, то вариант зайти в бюджетное кафе можно вполне рассматривать как самый доступный способ согреться, выпив там горячий напиток, напитавшись вкусным пирожком и пр. Размышляя же о возможной условности и относительности всего происходящего в мире и всего мироздания в целом, можно наверное убедить себя, что он (способ этот) ещё и самый лучший, найдя для этого соответствующие веские аргументы. Однако стОит ли позволять мысленным потокам всерьёз увлечь сознание в данном направлении, ибо есть мнение, что подобного рода штуки способны привести, в итоге, к таким фундаментальным выводам о смыслах бытия, которые, как писал один очень учёный человек, "вряд ли смогли бы одобрить даже самые либеральные и открытые новым веяниям умы".
Вот и сегодня, в одно из подобных заведений в центре Питера, с явной целью согреться, зашёл Ф.М. Достоевский. Он был в гоголевской шинели, купленной им, по случаю, тем же днём в Секондхенде. В бюджетном, подобно данному кафе, заведении. В места более высокого социального пошиба писатель заходил редко, главным образом, в силу недостаточных финансовых возможностей своих. Сев за один из свободных столиков, Фёдор Михайлович посмотрел по сторонам.
- Погода, господа, нынче - снег! - сказал он воодушевлённо, обращаясь к собравшимся. Он был, похоже, в совершенном восторге от недавней покупки. Действительно, обычно являя собой (в силу худобы, сутулости и печали в глазах) образ плакуче-рефлексирующего ивового деревца, предающегося постоянным изматывающим размышлениям даже по самым пустяковым вопросам и старающегося (рискуя сойти с ума) довести каждую из мысленных цепочек до самой запредельной крайности, выведя её, по возможности, в итоге, в некие иные миры, в этот раз в классике русской литературы чётко проступала искренне-беззаботная весёлость и если не уверенность в однозначности выводов, к которым он, наконец, пришёл, то уж, по крайней мере, позволение себе некоторое время манкировать необходимостью изводить себя по каждому пустяку, выведя эти мысленные потоки из зоны активного сознания куда-то на задворки.
Половой уже подносил ему кружку с крепким чаем и несколько пресных булочек. Заказ этот у Фёдора Михайловича был неизменен в течении последних лет и потому его принесли сразу, не спрашивая, пожелав писателю приятного аппетита.
Достоевский поблагодарил и отхлебнул из кружки.
В этот момент в кафе вошли И.С.Тургенев с Полиной Виардо.
Если Достоевский (царствие ему небесное), в шинели рядового канцелярского служащего, смотрелся в аппартаментах бюджетной ресторации вполне гармонично, то великосветский вид вошедшей за ним пары, достойный званных посетителей Зимнего дворца или раутов в особняках богатых княжеских фамилий, был настолько вызывающе роскошен, что появление их здесь было воспринято остальными посетителями как некий сбой в системе социумной гармонии, где все элементы должны быть на местах, соответствующих общепринятой иерархии. Как досадная ошибка, которую сейчас немедленно исправят, ибо невыносимо было рациональному уму видеть картину со столь несовместимыми элементами.
Ошибка, однако, не исправлялась. Сверкавший какими-то невиданными бриллиантовыми запонками на манжетах Тургенев, и Виардо, в одежде из коллекций лучших парижских модельеров, источая флюиды финансового благополучия и запах дорогого парфюма, продолжали оставаться в помещении в виде сегментов осязаемой реальности. Тогда рациональный ум наблюдателя, поняв, что похоже так всё пока и останется, просто перестал замечать аномалию, во избежании разрушения привычной картины мироустройства. И сказав что-то вроде: "Значит так надо. Значит сюжетная линия такая", - вернулся к прежнему эмоциональному состоянию спокойного и благоразумного пребывания в привычности.
АхЪ, не так ли и все мы обыкновенно поступаем, сталкиваясь с чем-то, выбивающимся за рамки устоявшихся аксиом мировосприятия. Ибо, - рассуждаем мы, - вряд ли стоит тратить умственную активность на подобные странности, рискуя обнаружить там такую хаосную бездну (которая немедленно заполонит собой всё), и такую бесконечность из безнадёжных попыток здраво объяснить, что это за х%йня такая происходит, что рациональный ум, не рассчитанный на подобные метафизические засады, не выдержит и сломается, а с ним стремительно пойдёт по пиzdе и весь социум, со всем его нагромождением смысловых конструктов (хоть и сложных, многосоставных и хитропереплетающихся, но всё же, в отличии от хаоса, просчитываемых и потому поддающихся рациональному объяснению и раскладыванию по привычным полочкам).
Короче говоря, в кафе, вслед за Достоевским, зашли Тургенев и Полина Виардо...