Колокольным встревоженный звоном
у раскрытых церковных дверей
плакал мальчик, и сам изумлён был
он неясной печалью своей.
Люд стекался под общую крышу
чинно, долу глаза опустив.
Кто б из них оглянулся, услышал,
распознал бы неясный мотив
в сердце юном, «не знающeм горя» –
сыт, одет, голова на плечах...
Может, та – в подвенечном уборе,
с тайной мукой в прекрасных очах?
Но она лишь слегка побледнела
и прошла, закрываясь фатой.
Плакал мальчик над светом всем белым,
над стремительной всей красотой.