Забившись в тень, народ толпится
и матерится, хмуря лица,
ведь задержалась на минутку
столь долгожданная маршрутка.
Июльский полдень, духотища,
пух тополиный и пылища.
Ползёт, прижавшись к тротуару,
советский "ПАЗ", пыхтя от жара...
Толпа, ожив, рванула ловко
места расхватывать в духовке,
а это дело не простое -
никто не хочет ехать стоя.
Набитый до отказа "ПАЗик",
коробкой хрустнув несуразно,
пополз по липкому асфальту,
под крик: "Передаём оплату!".
Народ зашарил по карманам,
по лицам пот струится градом,
в салоне градусов под сорок,
в салоне - настоящий хоррор!
Толпа беспрестанно спорит,
повсюду возникают ссоры.
- Окно закройте, ведь продует, —
кряхтит двухместная бабуля,
что, обтерев лицо салфеткой,
в неё сморкнулась напоследок.
- Ты чё, дрова везёшь, мудила?! —
кричит один из пассажиров —
мужик в костюме Адидас,
и, предлагая раз на раз
водиле выйти на конечной,
сам молча вышел на Предтечке.
Автобус, лязгнув дверью слабо,
попрыгал дальше по ухабам.
- Кусты свои держите крепче,
в меня кустами тыкать неча! —
внезапно разошлась тирадой
мадам, задевшая рассаду,
которую везла на дачу
бабуля - божий одуванчик.
"Щас много выйдет на Просторном
и сразу станет попросторней!
Билет при выходе готовим" -
орёт кондуктор, сдвинув брови.
- Простите дамы, вы до южки?
- Ты чё попутал?! Сам даюшка!
- Нет, я имел в виду, до южной...
- На южной многим выйти нужно!
- Вот нету совести в помине:
сидит, а я стою! Мужчина,
да Вы...И как же Вам не стыдно?
Понятно! Сразу видно — быдло!
- Ты разговаривай так с мужем!
- Хамло! Нахал!
- Заглохни, клуша!
- Окно откройте!
- Нет, закройте!
- Да дайте выйти!
- Можно сколько
кустом своим по мне елозить?
- Остановись на абрикосе!
- Откройте заднюю!
- Пошла ты!
- Не забываем про оплату!
- А передайте, там без сдачи!
Смешались крики с детским плачем.
И так по кругу всю дорогу,
дурдом все полчаса, ей Богу...
Чихнув, автобус взвыл натужно
и, повернув, застыл на южной.