У родителей часто бытует мнение, что детей нужно уберечь от излишних волнений и переживаний. Мне тоже в детстве многого не рассказывали. Ждали, пока подрасту. Душа была слишком чувствительная, эмоции шли впереди меня. Вдруг натворю бед, за которые буду долго расплачиваться? Одним словом - жалели. Вот и вступил в большую жизнь, имея о ней приукрашенные представления. Случалось, по молодости набивал себе крепкие шишки. Только по-другому летать не научишься...
На то она и есть душа у человека, чтобы мучилась, будила его совесть, сострадала. Это твое дыхание, крылья... Душа, говорите? Какое странное ненаучное понятие! Душу придумали в храмах. А вы представьте себе человека без души! Нет, скажете, так тоже не бывает. Душа - она обязательно есть, только иногда обрастает толстой кожей и ничего больше не чувствует.
Собственно, к чему все это? Дело в том, что я шел на премьеру поэтического спектакля петербургского образцового детского театрального коллектива «Чарли» в 596 школу Приморского района Петербурга. У спектакля потрясающе название: «Промельк. История одной души». Вот, такая она, наша жизнь. Пройдет, промелькнет - не заметишь...
Кто-то опять скажет, что тема совсем недетская, рано еще. В спектакле звучат стихи поэтов Серебряного века: Анны Ахматовой, Александра Блока, Сергея Есенина, Осипа Мандельштама, Владимира Маяковского, Бориса Пастернака, Игоря Северянина. Поэзия начала ХХ века, явившего миру великие и ужасные потрясения. Разные направления и течения, тогда все менялось, искали новые формы. Совсем не из школьной программы. Скажите, а кто вообще сейчас все это читает? Да, так можно зайти слишком далеко...
Автор сценария и режиссер Ирина Малиновская - человек для меня давно занимательный в творческом плане: актриса, ведущая, режиссер и руководитель образцовой детской театральной студии. Премьера - всегда волнительно, сколько бы у тебя их не было. Вроде, твоего экзамена перед зрителями и коллегами по цеху. В тебе бесконечно живет дух сомнений, известных каждому автору. А сколько сил было вложено? И все же, премьера - это настоящий праздник...
Любой спектакль - всегда коллективный труд, поэтому рядом с ее именем в театральной афише: Михаил Соловьев, Дмитрий Бычков и еще много других лиц, ответственных за звук, свет и костюмы. Конечно же, дети - действующие лица и исполнители спектакля. Как всегда выражается благодарность администрации Центра искусств «Эдельвейс», директору Ирине Поликарповой за всестороннюю помощь и содействие.
В такое вечернее время в школе совсем тихо. По углам прячутся сумерки, выстроились столы с разными детскими поделками. На одном из них поместился макет поселка с картонными домами и церковью. Сразу вспомнился Лисий Нос, где у меня сейчас выставка акварельных рисунков. Там тоже есть «свой Серебряный век», деревянные дачи из этого времени. Рядом девочки в черных футболках с рисованными белыми манишками и галстуками-бабочками. Это «Чарли», у них в театральной студии такая симпатичная форма.
Вот и школьный актовый зал. Здесь детей заметно больше. Через полчаса все они выйдут на сцену. Задерживаюсь у двери и рассматриваю афишу. Уже видел ее в электронном виде и здесь смог оценить до конца. Афиша вся черная и только перышко на ней светлое. Потому что на него падает невидимый глазу солнечный луч...
В зале еще пусто. Идет настройка осветительных ламп, прожекторов и разной записывающей аппаратуры. Ирина Малиновская что-то пишет, увидев меня, приветливо улыбается.
- Вы решили прийти пораньше?
- Да, так получилось...
На самом деле все сделано мной намеренно. Хотелось немного осмотреться, поразмышлять.
- Мне будет интересно знать ваше мнение о спектакле...
- Постараюсь его высказать.
Это тоже было не всей правдой, поскольку наперед знал, что буду писать о спектакле. Усаживаюсь на последнем ряду посередине. Отсюда будет хорошо видно не только сцену, но и зрителей в зале. Так лучше составить себе впечатление о спектакле.
Первыми сюда подтягиваются главные участники сегодняшнего театрального действа. По большей части - учащиеся старших классов. Многие уже в сценических костюмах. Больше всего девочек в длинных черных и белых платьях. Замечаю еще двух молодых людей во фрачных костюмах тройках и цилиндрах. Они тоже одеты по контрасту: во все белое и черное. Потом пришел юноша в костюме Чарли Чаплина. Для большего сходства с великим актером-комиком у него под носом нарисованы усики.
Ирина Малиновская уходит и снова возвращается. Только сейчас замечаю, что она тоже сегодня поддерживает общий сценический образ. На ней свободная белая рубаха и черное обтягивающее трико. С любопытством наблюдаю за ее действиями. Внешность у нее особенная. Тут не скажешь обыкновенно - красивая. Темные волосы для удобства убраны «хвостиком». Необычайно выразительные большие «оленьи» глаза, способные сразу выделить их обладателя в любой толпе. Они будто читают мысли или спрашивают тебя о чем-то. И еще, эти мягкие, почти кошачьи движения ее гибкого стройного тела...
- Друзья мои, мы можем переодеваться, да?
- Все пришли?
- Нет, еще тянутся.
- Пожалуйста, активнее...
На сцене для разогрева читают стихи Бориса Пастернака:
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит...
Вспыхивают яркие лампы, и сцена оживает. Участники спектакля занимают свои места, а точнее, прячутся под большим черным покрывалом, которое похоже на большую темную тучу. Теперь на сцене видно только несколько девочек в белых платьях, стоящих на коленях. Из-под необъятного покрывала доносятся чьи-то голоса:
- Отойди от меня на метр. Вот так, хорошо...
- Ой, девочки, я шляпу забыла!
Появляются зрители, и зал почти мгновенно становится полным. По большей части - все это родители участников спектакля или сотрудники «Эдельвейса». Последней в зал приходит директор Центра искусств - Ирина Поликарпова. По рядам прокатывается шорох, словно общий выдох: теперь можно начинать, с богом...
Идет разговор о душе, бессмертной нематериальной сущности, божественной природе человека, дающей начало и определяющей его жизнь, образ мыслей, чувства и волю. Душа всегда противопоставляется телу, без нее оно мертво...
Полноте, разве можно поставить об этом спектакль? Оказывается, можно. Нужно только подняться над обыденными представлениями. На сцене происходит суд над человеческой душой. В танце, трагических изломанных движениях идет смертельная схватка между добром и злом, светом и тьмой. Звучат бессмертные поэтические строки. Черное полотно неба, мерцающие звезды и души - девочки в белых платьях...
Ведь, если звезды зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Не все сразу угадывают в этих строках поэта революции Владимира Маяковского. Он заметнее в этом стихотворении потом, дальше:
Значит - кто-то хочет, чтобы они были?
Значит - кто-то называет эти плевочки жемчужиной?
Все, нет больше звезд на небе, одна темнота. Черное полотно на сцене движется волнами, в нем исчезают последние бессмертные души. А может, они уже и не так бессмертны и все имеет печальный конец? Со сцены читают самые мрачные поэтические строки Александра Блока из цикла «Пляски смерти»:
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века —
Все будет так. Исхода нет.
Нет смысла дальше пересказывать хорошо известную поэму Сергея Есенина «Черный человек». Лучше все это однажды увидеть на сцене. Мучительный диалог, который поэт ведет с самим собой, проходит через весь спектакль и выглядит необыкновенно современным. Это одна из главных сюжетных линий спектакля. Герой поэмы раздваивается. Белый человек в нем нерешителен, порою беспомощен и жалок. Что это, признание собственного ничтожества и публичное покаяние? Черный человек в черном цилиндре и с черным зонтом выступает в роли обличителя. Он притягателен, красив, галантен, умен и, порою, очень жесток. Кому-то обязательно захочется ему подражать, он же такой сильный. Странно, но мне здесь впервые показалось, что «черный человек» трактуется поэтом как попытка облегчить свою душу перед уходом в мир иной. Уже слышен стук копыт, сюда скачут «деревянные всадники». Это страшно...
Спектакль длится менее часа, удобный для подростков формат. Думаю, что молодежи обязательно стоит его посмотреть. Каждое поколение найдет с нем свое. Действия на сцене стремительно сменяются, вмещают большое количество событий. На таком сложном фоне кому-то и «Незнакомка» Александра Блока с танцами и гуляющими барышнями покажутся «пиром во время чумы». Черный человек здесь опять побеждает. Как вершитель чужих судеб, он везде добавляет краски черного цвета. С ними люди меняются, блоковская «незнакомка» тоже. Такова настоящая реальность. В природе и в человеческой жизни всегда присутствуют оба эти цвета...
Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.
Как и Анну Ахматову меня тоже посещает тоска и разочарование. Опять вспомнился странный «падающий» памятник Александру Блоку на улице Декабристов рядом с его мемориальным музеем. Не выходит он у меня из головы. Если по мысли автора поэт идет против ветра, как в поэме «Двенадцать» - «Ветер, ветер!», то почему полы его длинного пальто остаются такими неподвижными? Нет динамики. А дальше, уже все как в поэме: «На ногах не стоит человек»...
Хорошо, что в конце концов, разбивается зеркало и черный человек исчезает. Это происходит и в поэме Сергея Есенина, и сегодняшнем спектакле. А как в жизни? Там немного сложнее...
К концу спектакля все сражавшиеся погибают. Белые ангелы над полем битвы с молитвою и свечами в руках на сцене кажутся робкой надеждой и выздоровлением. Замечательно звучит стихотворение Александра Блока: «Девушка пела в церковном хоре»! Особенно, теперь, в канун Святой Пасхи, главного христианского праздника, олицетворяющего победу жизни над смертью, торжества духа - над плотью. Только у поэта все непросто. Эта радость про всеобщее «светлое будущее» и «тихие заводи с пришедшими туда кораблями», только для всех непосвященных. В последних строках стихотворения открывается горькая правда:
И голос был сладок, и луч был тонок,
И только высоко, у царских врат
Причастный тайнам, - плакал ребенок
О том, что никто не придет назад.
Согласитесь, что сегодня это особенно весомо. Такова наша русская литературная классика. В финальной сцене погибшие оживают. И это правильно, иначе ради чего была затеяна эта борьба? Победителей нет, есть надежда и она нас не обманывает. Участники спектакля молча стоят и смотрят на небо. Там опять появляются звезды. Действительно, «Ведь, если звезды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно?»
Кажется, теперь звезды светили для всех юных участников спектакля. Наградой им служили долгие, несмолкающие аплодисменты зала, а у меня комок в горле...
- Каждый раз так, - признаюсь Ирине Малиновской. - Сердце готово разорваться, как тогда, в блокадной сцене с умершим ребенком и ангелами. Разрывается и живет...
- Потому что иначе сердце жить не может, - соглашается она.
Хорошо сказала после спектакля Ирина Владимировна Поликарпова. Возможно, не все участники спектакля станут в будущем артистами. Но настоящими людьми и гражданами своей страны они наверняка будут. Обняла, для каждого нашла доброе, теплое слово.
Ведь как бывает? Детям часто не хватает любви. Речь совсем не про материальное благополучие, хотя и это тоже важно. Их редко хвалят родители, постоянно ругают учителя. Иногда подросткам кажется, что проблемы с которыми они сталкиваются вселенского масштаба. Как суметь разобраться в себе? Только почувствовав общее искреннее желание помочь, они раскрываются по-настоящему и отвечают нам сердечным теплом. В общем, ребята должны понять, что не одиноки. Получился разговор о главном перед выбором ими правильного решения. С этим нужно не опаздать...
На фото детской театральной студии «Чарли» - сцена из спектакля