I. Год 1961
Двенадцатого апреля 1961 года у нас пятиклассников шёл обычный урок математики. Посередине урока открылась дверь, и в класс заглянул взволнованный директор школы:
— Двери не закрывайте, сейчас будет важное правительственное сообщение!
По школьной трансляции зазвучала громкая музыка, потом раздался торжественный голос Левитана:
«12 апреля 1961 г. в Советском Союзе выведен на орбиту вокруг Земли первый в мире космический корабль-спутник «Восток» с человеком на борту.
Пилотом-космонавтом космического корабля-спутника «Восток» является гражданин Союза Советских Социалистических Республик летчик старший лейтенант ГАГАРИН Юрий Алексеевич!»
Мы сидели ошеломлённые. Снова играла музыка, потом сообщение повторилось, только пилот космического корабля был уже в звании капитана.
— Юрий Гагарин, Юрий Гагарин, — повторял я про себя — Человек в космосе?
И вот долгожданное:
«После успешного проведения намеченных исследований и выполнения программы полета 12 апреля 1961 года в 10 часов 55 минут московского времени советский корабль «Восток» совершил благополучную посадку в заданном районе Советского Союза.
Летчик-космонавт майор Гагарин сообщил: «Прошу доложить партии и правительству и лично Никите Сергеевичу Хрущеву, что приземление прошло нормально, чувствую себя хорошо, травм и ушибов не имею»».
Что тут началось в классе, трудно описать. Я запрыгнул на парту и с воплями: «Человек в космосе! Человек в космосе! Юрий Гагарин!», начал отплясывать какой-то невероятный танец. Наша правильная учительница уже собиралась прекратить это безобразие, но директор с улыбкой остановил её жестом руки.
— Ребята, занятия в школе на сегодня отменяются. Все свободны! — обратился он уже к нам.
На весенних апрельских улицах города в разгар рабочего дня было малолюдно. Серый асфальт и весеннее солнечное небо. Редкие прохожие шли со счастливыми улыбками на лицах и все почему-то смотрели на пронзительно голубое небо над головой.
Небо, где космос и где сегодня побывал первый человек, наш Юрий Гагарин!
Прохожие, завидев других, радостно бросались навстречу с вопросом: «А Вы знаете? Вы уже слышали?» Незнакомые люди обнимались и поздравляли друг -друга. Потом по телевизору показывали, как ликует буквально весь мир.
Как быстро фантастика превращалась в реальность! Помню , как ещё недавно все жители нашего двора толпой собрались на спортивной площадке и наблюдали в ночном небе маленькую искорку: «Вон, вон там! Летит!» Первый спутник Земли! Потом в космос летали собачки Белка и Стрелка и другие менее знаменитые животные. И вот уже в космосе побывал ЧЕЛОВЕК!
Понятно, что все мальчишки сразу решили стать космонавтами. Во всех дворах появились «крутилки» — маленькие карусельки, где можно было с большой скоростью крутиться до одури, тренируя свой вестибулярный аппарат. Ещё многие хотели стать Главными конструкторами. Везде появились многочисленные ракетомодельные кружки. Все хотели хоть как-то приобщиться к космосу. Верхом мастерства считалось, когда от взлетевшей ввысь ракеты отделялась на парашюте маленькая фигурка космонавта. А самой популярной стала песня:
«Жить и верить — это замечательно!
Перед нами небывалые пути.
Утверждают космонавты и мечтатели,
Что на Марсе будут яблони цвести!»
И казалось тогда, что мечта эта станет реальностью совсем скоро.
II. Год 1988
Космонавтом я не стал и Главным конструктором тоже. Но к космосу немного приобщиться получилось. В 1988 году нашей фирме поступило предложение взять работу по «Автоматизированной системе управления испытательных стендов ракетных двигателей». На объект мы выехали вдвоём – я, как специалист по автоматизированным системам управления технологическими процессами и мой тёзка, тоже Анатолий, специалист по контрольно-измерительным приборам и системам. В поезде гадали, что же нас ждёт на объекте.
— Ну, я немного про это знаю. Работали как-то на электрической подстанции такого завода. Во время испытания двигателей стоит страшный рёв и свист. Всем рекомендуется пройти в помещение, закрыть все окна и двери и не выходить на улицу в течение часа после завершения испытаний. Даже потом на улице стоит тошнотворная вонь.
Один наш товарищ полюбопытствовал. Решил выйти и посмотреть на процесс. Через пару минут ему стало плохо. Приехали медики, Отпаивали и ставили уколы. Возмущались, почему вышел без противогаза. И это при том что от нашей подстанции до испытательных стендов было около восьмисот метров. Гептил как – никак, отрава та ещё. Так что работа нас ожидает гадостная, но судя по перечню оборудования интересная. Да и сумма по договору весьма внушительная. Остаётся надеяться, что на этом заводе работа будет организована лучше, — поделился я с товарищем своими соображениями.
На объекте действительность превзошла все наши ожидания! Громадный цех сверкал чистотой. Перед входом нам пришлось надеть белые комбинезоны и специальную обувь. Впервые мы видели объект полностью готовый к пусконаладочным работам. Пятнадцать стендов сами напоминали сложные конструкции какого-то космического корабля. На одном даже был уже установлен ракетный двигатель. Почти конвейерное производство! Это же сколько двигателей можно здесь выпускать в год? Множество вопросов вертелось на языке, но есть строгая инструкция – вопросов не по теме работ не задавать!
Когда подошли ближе к стенду с двигателем я всё - таки не удержался:
— Видел я уже как-то сопла межконтинентальных ракет. Но это! Это! Это просто чудовищные размеры. Это что такое вы собираетесь здесь выпускть?
— Вас же предупреждали, что лишних вопросов задавать нельзя! — остановил меня сопровождающий нас Максим Максимыч. — остынь немного, Анатолий. Пойдём лучше сходим на перекур.
Курилка была оборудована на верхней площадке лестничного пролёта.
— А в такую хорошую, как сегодня погоду, мы часто курим прямо на крыше, — пояснил Максим Максимыч, и мы вышли на крышу цеха. Здесь я опять чуть не присел от удивления.
Со стороны центральной проходной размеры предприятия было не понять. Ну, завод и завод. Обычная заводская проходная. И даже наш цех №15 казалось, с трудом вписывался на территории. А вот вид с крыши просто ошеломил. За цехами завода виднелось длинная взлётно-посадочная полоса заводского аэродрома. На дальнем конце взлётно-посадочной полосы виднелся какой-то невиданный самолёт. Пытаясь оценить его размеры, постепенно понял, что таких громадин я ещё не видел. Но не это поразило больше всего. Самолёт, казалось, стоял раздавленный громадной цистерной пристёгнутой сверху на его расплющенном фюзеляже.
— И что, такая громадина сможет взлететь? — корректно попытался сформулировать я свой очередной вопрос.
— Так прилетела уже. Это и есть топливный бак нашего двигателя. Покурили? Теперь пошли работать дальше.
Технология испытаний двигателя поражала своими гениальными решениями. Какой гептил? Топливо криогенное — жидкий кислород плюс жидкий водород. Никакой отравы и дыма. На выходе чистый водяной пар. Но и это ещё не всё. Все испытания проводятся на воде. Прямо здесь, в стерильной чистоте цеха. Нужные параметры давления задаются коротким гидравлическим ударом дистиллированной воды. И задача нашей системы за доли секунды снять и записать показания сотен датчиков, для анализа работы всех систем двигателя.
На подготовку к совещанию нам дали целых трое суток.
— На совещании для доклада вам будет выделено пятнадцать минут. Постарайтесь уложиться. И учтите, Главный очень не любит лишних разговоров. От темы лучше не отклоняться, — предупредили нас.
По полученным от Максима Максимыча данным мы скорректировали сметы по договору и двое суток готовили доклад. Спали мало, ели редко, но в муках и спорах удалось наш восьмистраничный исходный «План организационно-технических мероприятий подготовки производства работ» сократить до полутора страниц. Получилось всего двадцать два пункта, где было учтено всё и по сути.
На совещании за большим столом сидели светила космической техники. Все были в штатском, но у многих была военная выправка. Совещание, для нас штатских, было непривычно деловым. Мы зачитывали пункт нашего плана, и Главный тут же указывал с кем решать этот вопрос после совещания.
— Мы с вами уложились в 7,5 минут. Я вижу, что с вашей фирмой можно работать. Считайте, что договор уже подписан. Большое спасибо. — подвёл итоги Главный.
После совещания к нам по очереди подходили назначенные специалисты. Уточняли некоторые детали и записывали всё в свои блокноты. Всё происходило также по - военному чётко и быстро. Все вопросы были решены за сорок минут.
Окрылённые успехом мы вернулись домой. Договор был подписан. Мы составляли список приборов и оборудования, формировали бригаду инженеров - наладчиков и программистов. А через десять дней узнали и многие секреты проекта. Узнали не только мы, но и весь мир. Произошёл успешный запуск космической системы «Энергия – Буран» По телевизору показывали и нашу ракету «Энергия» и космический корабль «Буран», и самый крупный в мире самолёт «Мрия».
Ракета тягой до двухсот тонн! Да это же новая дорога в дальний космос! Это экспедиции на Луну, на Марс и другие планеты солнечной системы. Вот она мечта человечества! И мы будем в этом участвовать!
В назначенное время мы созвонились с Максимом Максимычем. Надо было уточнить сроки выезда на объект.
— Перезвоните через неделю. У нас здесь началась какая-то неразбериха, — сообщил нам Максим Максимыч.
Через неделю мы перезвонили.
— А что, вы ещё ничего не знаете? По решению Горбачёва проект закрыт окончательно, — сообщил Максим Максимыч убитым голосом.
Вот так мечта человечества отодвинулась на много лет.
Через несколько лет началась «Перестройка» и как-то опять позвонил Максим Максимович. Он просил у меня консультацию по некоторым вопросам вычислительных комплексов того проекта.
— А чем вы там сейчас занимаетесь? — поинтересовался я.
— Работаем по конверсии. Кровати выпускаем.
— Кровати? Да ну? Один ваш цех способен завалить кроватями весь мир! — удивился я.
— Да где там. В цехе мы выгородили небольшой уголок. И кровати наши никто не берёт. Но руководство заставляет нас заниматься этой ерундой.
Вот так закончилась эта космическая история. На память от неё у меня остался небольшой сувенир. Маленькая деталька топливной системы ракеты «Энергия» - тройничок, способный безотказно работать в условиях космического холода, высоких температур и критического давления.