Вбегаю в колледж, машу ксивой,
Проверяющие намекают: некрасиво,
А я сегодня до самой берёзы
Люблю неположенное взрослым;
Авторитетный орган в здании –
Придирчивый кабинет охранника,
Ему мои выходки пролетарские,
Как годы «Златоглавой» царские, -
Непонятны. Оставляю на попечении
Похабщину, грубость, учение
Самым больным постулатам
Учредительным и учительским палатам, -
Пусть россказни покушают, паиньки!
Рядом с моим коттеджем «сталинка»,
И оттуда тащите культуру вы,
Которой насаждаются дворы.
Очернение прошлого, видите ли,
Не стабильность реалией,
Лишь приукрасит молодая партия
Незаслуженные капиталы хартии,
Эту бумажку с пережитками
Давно заслоняют люди с накидками.
В холле много чего нового, например
Стал он побольше, чем ранее, сер,
И в нём стерильно всё, не накурено.
Здравствуйте, Юлия Юрьевна!
Здравствуйте, шутки – плоские очень!
Да, бедокурю что есть снова мочи.
Как же достало делить с вами досуг:
Нет. Не пьян. Хочу. Прочищу. Слух.
Перед вами выросла Безенгийская[3],
Дышу Кавказом, пью воды Альпийские,
С Эвереста лечу в Килиманджаро,
Чтобы обгореть африканским жаром.
Я африканец по душе своей –
Я правду опишу стихами для людей;
Сидите в закутках великих барахолок, -
Вам путь карьеры очень-очень дорог.
И я пошёл. К чему метаю бисер?
Не лучше ли ненастоящих миссий
Порука классовых меньшинств?
На фабриках хватает свинств,
И профсоюзы – это горстка пепла;
Я вырос в этом и полезу в пекло!
Вскричали: «Караул!», но я уже не слышал,
Спокойно как вошёл, спокойно так и вышел,
Кричали женщины и чепчики летели,
Как календарные на отпускной недели,
Из окон сыпались для праздника цветы
От самой высоты до самой низоты.
Я ушёл достаточно самолюбиво,
В кусты свою забросив ксиву,
Мой план был разработан «до»:
Оставить однобокий второй дом,
Прийти на площадь мэрии,
Там, орудуя, забрать кафетерии
Под личный контроль народа,
Чтобы вибрировала всем телом порода.
И вот я тут. Скандируют Планова[1],
Наскандировались, скандируют заново,
Что-то из старого, залихватского,
Очень бережного и даже братского,
Но опять упоминают бога
С большой буквы и «Эклогой»;
Лиходей Планов подходит сам
Выдержки читать из его драм,
Тут и я. Ну, вновь привет, товарищ!
Привет, а мы за что, ты знаешь?
За социализм, за равенство свобод,
Победить заразу как бы наперёд.
Да я не против, но себя мне краше
Профильтровать, продегустировать вашей
Публике. Я, знаешь, был поэт.
Я не выношу очень долгих бесед
В момент просмотра чуткой полиции,
Поэтому сказал ему: «По интуиции
Не доводи до абсурда стихорифмами,
Ты цепляй людей нужными алгоритмами».
Бремчат, врываются слушатели
Районными башнями, коктейлями,
Увертюрой Чайковского пахнет,
Возьмусь и – Ленина бахну,
Заем Плехановым[2] и Чернышевским,
Языком пламенным разорву Чаушеску[2],
За Сталина выстою любой поворот
И кончу воинственным кличем рот.
Но кто-то болтает… молодая мамаша,
Перемешивая манную кашу
В кастрюли из кухни, как завизжит:
«Ну, посмотрите, он же транжир,
Толстая харя и безыдейность какая!
Я против таких как раз выступаю».
Чёрт её дёрнул, но пример дурака –
Это сладкая весточка, дорога легка.
«Нету новой идеи, пошли отсюда,
Допустили очередного баламута
Хозяйствовать, когда ему 17 лет;
В стройбат тебя, и спору нет!», -
И раз за разом слышен свист,
Какому бы завидовал артист.
Спешка важна при ловле блох
Или отлове малочисленных крох
Предательских формирований,
Но они начали совершенно сами,
И я вознамерился им помешать:
Стал клянчить любовь и дышать
Перестал; покосился, устал
И последнюю волю народу отдал.
[1]Павел – ничего, глядишь – в ораторы,
Правда, плевать на это дегустаторам.
Смотрю и думаю, что безуспешно
Выставлять себя потешным
Без цели и без великого лидера,
Какого Земля давно не видела,
Что хочешь вершить хоть какие дела,
Ты посмотри: твоя личность мала
Или вообще подходишь ли ты?
Пойдут ли с тобой? Сожгут ли мосты?..
Открываю глаза: вокруг – некрасиво,
Рядом лежит раскрытая ксива.
Здравствуйте, Юлия Юрьевна!
Стерильно всё, не накурено.
Это что же, я просто мечтал?
Где мой провал? Где пустота?
Впрочем, отображу-ка я это
В эдакой городской газете
В стиле поэмы, драмы, (дай мне сил) сценария,
И тогда – гуляй по строкам, Пассионария!
Померещится же метаморфозное,
Очень скорбное и очень грозное.
Оцени же, Дария, мою сноровку
И назови «Фантастической зарисовкой».
Примечания:
[1] - выдуманный поэт;
[2] - деятели социализма;
[3] - 13-километровый горный массив, наиболее высокий участок Главного Кавказского (Водораздельного) хребта, между перевалами Цаннер на западе и Дыхныауш на востоке.