Когда его в гробу несли,
не все его за всё простили...
Не скрылись в городской пыли
следы обещанных идиллий.
Красавчик, соблазнитель, враль по делу выбранный удачей.
Ни чьих сердец ему не жаль.
Не мог он поступать иначе.
Он сам не знал чего хотел.
Но жить не мог он без охоты.
Он был ценитель женских
тел - до отвращенья,
до икоты.
Остановиться он не мог.
Его остановило небо
за то, что преумножил смог,
за то, что врал совсем нелепо.
Не то он, видно, преподал таким же алчущим поживы...
Устал терпения металл...
На небе тучи не фальшивы.