Я с бородатыми ребятами
в одной палатке ночевал
и, споря с ними, супостатами,
грешил суждениями предвзятыми,
урчал, дымил, сорил цитатами,
гремел, как старый самосвал.
Кричали мы до посинения
и, кулаками в грудь бия,
сшибали с треском наши мнения
по всем вопросам бытия.
Та экспедиция мальчишья
искала воду по степи,
бурила земли Прииртышья
под майский гром да под стихи,
а то — под спор о кибернетике,
а то — под птичьи голоса,
под самодельные куплетики
да под крутые словеса.
И, как в насмешку, дождь весенний
макал их в воду с головой —
поильцев будущих селений,
Фархадов с автобуровой.
Вода хлестала с неба чёрного,
журчала по полу вода…
Меня, учёного, мочёного,
они учить взялись тогда.
Я знал: надуманны их нравы,
и бороды, и злой прищур,
и не во всём ребята правы,
и нетерпимы чересчур,
но всё ж они свой «МАЗ» не пятили,
а шли да шли себе вперёд,
приятели-ниспровергатели,
неломкий, жилистый народ.
Наутро солнце добрым взглядом
позолотило зелень трав,
и я хотел сказать Фархадам,
что тоже не во всём был прав,
да только все спешили очень:
им дальше в степь, мне — к Иртышу…
Вот в память этой самой ночи
с тех пор я бороду ношу.