прощай, мой замертвелый стих,
ты надоел мне слишком поздно
и слишком рано был испит
-
мило режется синица
о струны вечности в саду.
ненужным, как всегда, приснится
этот мир, и я умру.
во вне,
на мысе
и хорошо, когда ты с ней.
но когда «без»— намного лучше,
ведь смерть не любит милостей.
а любит поросячьи уши,
оторванные у дрянных людей:
таких как я, как он, и мы все.
и только, милый друг мой Воробей,
с тобой распьём бурбон на мысе
и чокнем так, что на Камчатке
все сопки разразятся вдруг
пузырями мы;льняных остатков
из под наших жадных рук.
и затянем тихо песню-
родную, как сама земля.
про то, что значит слово "вместе"?
к утру устанем размышлять...
и Воробей прокуренно восхрипнет:
—пойдем, дружище, нам пора.
и взявшись крыльями, мы спрыгнем.
но схватит крепко синева
за шкирку, выхватив из смерти
своею мерзостью ладони
—лады, пытались, хер с ним,
пойдём покурим грустно что ли
во вне,
на мысе
вне того, что было, быть может, и, быть может, есть.
и Воробей— мой верный смысл,
такой простой, как способ слечь.
и мило режется синица-
воробьиная сестра.
—пошли. пора бы вновь испиться
рассветом мёртвого утра