Я — человек счастливый.
Талисманом
я дедовы слова ношу в груди,
они со мной
со взрослым, как и с малым:
– Ты на людей, ты на людей гляди!
Бывало всяко.
Выскочит удача —
червонцы зашуршат и похвалы,
и зов чужой беды, чужого плача
перекричат накрытые столы.
Жирок начнёт копиться, матерея,
ему и философия под стать:
мол, всё-то в нашей жизни — лотерея,
мол, так — пятак, а этак — пятью пять…
Но голос — там, в груди, — звучал тревожней:
– Ты на людей, ты на людей гляди! —
И снова — путь, и небеса над пожней,
и люди, люди, люди впереди.
Бывало всяко.
Взглядиком осенним
таким встречали — не расти трава!
Таким девятибалльным невезеньем
порой меня мотало год и два,
что, кажется, завыть бы, как волчище,
запить бы, одичать бы в том году,
а то ещё был выход и почище —
у подлости трусить на поводу…
Но те слова, простые, земляные,
слышны душе — и путь не так тяжёл.
Чужие люди… Глядь, они — родные.
Глядел на них. Шёл к ним. И с ними шёл.