Закрытый занавес. За сценой шум и голоса
Режиссёр:
Что наши зрители?
Помощник:
Сидят
В недоумении.
Режиссёр:
Я рад,
Что удалось мне большую часть зала
Хотя бы озадачить для начала.
Не льстят мне ни восторги, ни хула,
Я ставлю на растерянность людскую.
Зло явное слабее полузла.
Смешав ориентиры, торжествую.
Сотру межи, барьеры опрокину,
Прямые изогну, углы скривлю.
Готовы продолжать?
Помощник:
Наполовину.
Режиссёр:
Не вовремя я шуток не терплю.
Фрагмент четвёртый. Встреча. Где актёры?
Пора собраться им.
Помощник:
Какие сборы?
Не видел их никто ещё сегодня.
Режиссёр:
Не труппа – наказание Господне!
Изменники! Лентяи! Недоуки!
Вот я вас всех!.. Откуда эти звуки?!
Помощник:
Вы говорите прямо в микрофон.
Режиссёр:
Прекрасно, что работает хоть он.
(выйдя к публике)
Любезные зрители! Видите сами,
Всё бывает в театре моём.
Вы уже догадались о том,
Что у нас измененья в программе.
Пропала встреча, все старанья мимо,
Лишь жалкая осталась пантомима.
(подозвав неосторожно высунувшегося Помощника)
Итак, немая сцена предстоит.
Помощник мой её вам объяснит.
(Помощник растерянно топчется и перебирает листы в папке. Листы падают и рассыпаются. Режиссёр, выдержав возможно большую паузу, поднимает лист текстом вниз и якобы читает. На занавесе тени исполняют Танец букв)
Режиссёр:
… И когда свидетельство стали смотреть,
В имени лишнюю букву нашли.
Переписали, и снова ошибка. Хотели стереть –
Вновь та же буква в конце, переспорить её не могли.
И тогда отступились, оставив неправильно. Так
Христиантом младенец был наречён.
Это был новый чудесный знак.
И многим помог уверовать он.
Созвездия свершили полный круг.
В ночь на Купалу молодой проказник
Пробрался незамеченным на праздник.
Отрывок пятый. Бал. Прибавьте звук!
(Уходит. Сцена открывается)
Подножие горы. Костры. Резкая музыка. Группы танцующих в масках и костюмах. На переднем плане беснуются Ведьмы. За ними наблюдают Монах и Христиант, подросток лет двенадцати-тринадцати.
Монах:
Христиант, скоро полночь, пойдём.
Христиант:
Ну, и пусть.
Здесь так весело, а у нас тоска:
Только и тверди молитвы наизусть
Да изображай из себя дурачка.
Хватит строгостей, мы не дома.
Лучше пригласи вон ту, с хвостом,
У которой волосы, как солома.
Монах:
Не до танцев мне. Нам пора, пойдём.
Христиант:
Так и так влетит и тебе, и мне.
(пробегающей ведьме)
Милочка, постой минутку!
У тебя такая родинка на спине.
Ох, сплясал бы я под твою бы дудку!
Ведьма с родинкой:
Мал ещё.
Христиант:
Мал да дорог.
(пускаясь в пляс)
Научи меня плясать с подскоком!
Зачем у них столько оборок?..
Вот так танец! Трясёт как током!
Ты пришла сюда без юбки,
Чтобы не мешала пляске?
Ах, какие пухленькие губки!..
Ведьма с родинкой:
Не шали, малыш.
Христиант:
Как? И тут опаски?!
Я думал, лишь в монастыре у нас
Важные мины да внушенья несносные,
Сбежал на шабаш и – вот те раз! –
Здесь ведьмы такие постные!
Ведьма с родинкой:
Не шали, малыш. Какой ты смешной!
Сестрички, послушайте, что говорит.
(собираются ведьмы)
Ведьма:
Смотри: монашек! Чур, будет мой!
Какой хорошенький!.. Что сердит?
Рыжая ведьма:
Хватит дуться. Со мной пойдёшь?
Люблю монашков задорненьких!
Чёрная ведьма:
Что ты, рыжая, пристаёшь?
Может, он любит чёрненьких.
Ведьмы:
Каких любишь, скажи, скажи!
Христиант:
(вырываясь)
Отвяжитесь!
Ведьмы:
Смотрите: злится!
Стой!.. куда же ты?!.. ай, держи!..
Отстань, рыжая! Он постится.
Христиант:
Отпустите!
Ведьмы:
Не пустим! Нет!
Прежде выбери, кто тебе ближе.
Я тебе нравлюсь?.. А я?.. Скажи же!
(Подходит закутанный в козлиную шкуру Председатель бала)
Председатель бала:
Позвольте мне подать ему совет?
Ведьмы:
Ах, Председатель!
Председатель бала:
Дамы, мой поклон!
Прекрасным вашим видом восхищён.
Но, кажется, у вас здесь зреет ссора.
Вы испугали юного сеньора.
Ведьмы:
Запомнит он и нас, и эту ночь!
Председатель бала:
Я выкупить у вас его не прочь.
Ведьмы:
А что даёте?
Председатель бала:
Рожки и хвосты,
И фиговые свежие листы,
И веники, что, словно кони, скачут,
И травы, от которых люди плачут,
Сушёные улитки и мокрицы,
Змеиные головки, зад ослицы,
Цвет папоротника, фосфорные мази,
Инструкции потусторонней связи;
Есть лунный камень, скипидар для прыти,
Есть жабий зуб… Берите что хотите!
(Швыряет всё за занавес. Ведьмы бросаются туда)
Председатель бала:
Не Христиант ли ты? Какое чудо!
Ты оказал великую нам честь.
Христиант:
Без Вас бы мне пришлось куда как худо,
Вот-вот меня готовы были съесть.
Председатель бала:
Будь снисходительнее к дамам,
Они немного дерзки, но забавны.
Христиант:
За дерзости я дерзостью воздам им.
Председатель бала:
Здесь предпочтенье тем, кто своенравны.
Христиант:
Жаль, что не все согласны с вами.
Вот мне монахи говорят:
«Смирись, молись, постись постами
И не ходи за монастырский сад».
Председатель бала:
Отец истории (не тот,
Который звался Геродот,
А бунтовщик, чья распря с Богом
Служила грозовым прологом
Дальнейших летописных дел)
Смиряться людям не велел.
Долой разумников и скаред,
Богобоязненных зануд!
Такие каши не заварят
И в переплёт не попадут.
Христиант:
Что говоришь ты странно так?
Не разобрать, где в шутку, где серьёзно.
Председатель бала:
Всё точно в срок, не рано и не поздно.
Твоё явленье – долгожданный знак.
Ты вырос.
Христиант:
Мне двенадцать с половиной.
Председатель бала:
Всё совпадает, слава Небесам!
Гончар уже работает над глиной.
Мы дождались тебя.
Христиант:
Зачем я вам?
Председатель бала:
Ты гость гостей, моих молений чадо.
Я радуюсь тебе не так, как всем.
Ты тот, кто мне обещан как награда.
Ты точка всех земных моих поэм.
Надежд, давно отцветших, свежий мёд
И новый мех вину моих идей.
Ты то зерно, что скоро прорастёт
Для праздника на улице моей.
Недолгое земное торжество
Над вечностью гонений и кручин.
Ты сердце триединства моего,
Благая весть моя, земной мой сын!
Христиант:
Я должен в это верить? Ты не врёшь?
Меня не принимаешь за другого?
Я на тебя нимало не похож.
Где пропадал ты?
Председатель бала:
Золотое слово!
Воистину один я пропадал.
Тянулось ожидание не годы –
Семь тысяч лет тебя я ожидал;
Так чают заключённые свободы,
А страждущие – полного глотка;
Так искра под остывшею золой
Надеется и жаждет ветерка…
Христиант:
… И чьих-нибудь ушей – болтун пустой!
Вот так же и монахи каждый миг
Премудростью меня питают впрок.
Председатель бала:
… Заносчивый и дерзкий на язык.
Ленив и в помышленьях невысок.
Христиант:
Не мог бы ты случайно мне помочь
Узнать, как зелье варится в котле,
Как папоротник цветёт в глухую ночь
И клады открываются в земле?
Председатель бала:
Сокровища, младенцы, колдуны,
Загубленные души… Что за вздор
Все эти измышленья старины!
Христиант:
А страшная расписка?
Председатель бала:
Наговор!
Ни продавать, ни покупать –
Я лишь оспаривать умею.
За что страдаю?! – За идею,
За то, что смею возражать;
С устройством мира не согласный,
Сопротивляюсь, в меру сил.
Но без меня наш мир прекрасный
Таким прекрасным бы не был.
Покуда творческий порыв
Дремал, как речка в зимнем ложе,
Самопокоился дух Божий,
Одним собою горд и жив.
Но вот, соскучившись весьма,
«Будь свет!» – Господь промолвил внятно.
Стал в мире свет, и стала тьма,
И было Господу приятно.
Мог стать последним первый день,
Не появись тогда же тень
Творящей воли – дух сомненья
О совершенности свершенья.
Да, свет хорош. Но кто ему
Теперь порадоваться может?
Кто различит и свет, и тьму
И на оттенки свет разложит?
И Бог восстал для новых дел
И создал травы и животных,
И сам себе хвалу запел,
Дивясь на особей бессчётных.
Но дух сомненья не давал
Остановиться на свершённом:
«Творец зверей, травы и скал
Не станет Богом восхвалённым.
Животных удовольствий пир –
Неизменяемый, навеки…
Себя не сознающий мир
Ждёт осознанья в человеке».
Так вызван к жизни был Адам.
Не только Богом, если честно.
А вам по Библии известно,
Что я склонял к одним грехам.
Ах, эта книжица, где я
Изображён с начала дней
Как возмутитель бытия
И обольстивший Еву Змей.
Я подстрекатель, злобный тать,
Исчадье серы и огня.
Как мало тех, кто оправдать
И кто понять умел меня.
Но не умел никто вполне
Постичь всей смысла глубины.
Я не преступник Господу, и мне
Защитники нимало не нужны.
Есть у мира два начала,
Как у птицы – два крыла.
Что подъёмом миру стало?
Два крыла – добра и зла.
Два крыла, парящих плавно
В полутьме людской души.
Злое с добрым равноправно,
Разделять их не спеши.
В вечной двойственности сила:
Дух борящийся не спит.
Если птица однокрыла,
То она не полетит.
Двуедины, крылья кружат,
Одухотворяя плоть.
Для полёта оба служат,
Как назначил им Господь.
Тяга в небо ощутима
За враждою двух начал.
Миру зло необходимо,
Чтоб бескрылым мир не стал!
Христиант:
О, Господи! Ну, что ты привязался?!
Уж лучше бы я с ведьмами остался.
Председатель бала:
По воле свыше мы вдвоём
Теперь пойдём одним путём.
Как ураган пройдём с тобой по миру.
Я дам тебе венец и дам порфиру.
Три с половиной года трон земной
Ты будешь занимать самоуправно.
И толпы соберутся пред тобой
Служить тебе неистово и явно.
Потянутся к тебе из пустоты,
Как стадо непоённое к истоку.
И людям разрешишь предаться ты
Бесстыдному и жадному пороку.
Ты снимешь все запреты, искони
Связующие смертных в мире сущем.
За эту вседозволенность они
Пожертвуют и прошлым, и грядущим.
И трупам уподобятся живым.
И разобщишь, и пылью их развеешь.
И станешь повелителем земным,
И всем богатством мира завладеешь.
Христиант:
Известно: обещания – вода.
Глупец, кто покупается на песни.
«Когда-то» всё равно, что «никогда».
Здесь и сейчас! А дальше всё хоть тресни.
Председатель бала:
Нежданно просыпается талант.
Вот лозунг, выдвигаемый моментом.
Его бы хоть сейчас на транспарант,
Скрепит он дело наше, как цементом.
Христиант:
Могу я получить…
Председатель бала:
Не торопись,
Дай начатому действию развиться.
Мы слишком разговором увлеклись,
Уж полночь. Не пора ли подкрепиться?
Христиант:
Бесплатно здесь у вас едят и пьют?
Председатель бала:
Не то, чтоб совершенно, а… в рассрочку.
Пусть трезвый погибает в одиночку.
Блажен, кто пьян, и водка тут как тут.
Христиант:
Я водки никогда ещё не пил.
Председатель бала:
Попробовать пора. Глотни-ка этой.
Христиант:
(выпив)
У, гадость! Точно уголь проглотил.
Председатель бала:
Заешь селёдкой.
Христиант:
Лучше бы конфетой.
Есть сладкое у вас?
Председатель бала:
(официанту)
Подай конфет.
Из тех, что подороже и в коробках.
(про себя)
Однако затянулся выход в свет,
А время-то идёт, замечу в скобках.
Христиант:
(хмелея)
А ты мне нравишься. Так как тебя зовут?
Председатель бала:
По-разному. Сегодня Атанасом.
Христиант:
Пойдём плясать. Ах, как же пляшут тут!
Председатель бала:
Я никогда не увлекался плясом.
Христиант:
Ах да! Но у тебя же прыть –
Мне, молодому, не догнать.
Всё не отважусь я спросить,
Как отучился ты хромать?
Председатель бала:
Жизнь моя – сплошной ухаб!
Не красней, ответить рад.
Есть в Кургане эскулап,
Он придумал аппарат.
Мысль его остра, как гвоздь:
Пусть больной готов кричать,
Если спицы вставить в кость,
Ногу можно удлинять.
Инквизиция святая
Крепла, ересь обувая
На испанский тесный лад
Так, что косточки хрустели,
Дух томился в грешном теле
И просился прямо в ад.
И хоть я не против боли,
Кости сплющивать хитро ли!
Без того полно калек.
Как не стыдно, в самом деле!
Здравый дух в здоровом теле
Выбирает новый век.
Жизнь пасует перед смелым.
Исправляя брак Творца,
Ортопед не досыпает:
Кривобоких выпрямляет,
Прытким делает хромца.
Ну а теперь давай среди гостей
Потрёмся, потолкаемся в народе.
(наливает ещё рюмку и берёт из коробки конфету)
Конфетку снова водочкой запей,
И тронемся.
(Христиант пьёт)
Вот так! Держи на взводе
Глаза и уши. Времени у нас
Совсем в обрез, и надо торопиться.
Что не поймёшь, неважно. В нужный час
Всё вспомнится потом и пригодится.