Иногда мне хочется плакать от того, как сильно я тебя любила.
Нет, всё уже давно растоптано и раздавлено, стало месивом, грязным и кровавым куском мяса, брошенным псине. Вот чем всё стало.
Я снова и снова возвращаюсь в тот зимний вечер, когда мы, помнишь, смотрели ужастик, а потом вышли на улицу, под фонари, а там всё, абсолютно всё в белом, нетронутом и не затоптанном еще снегу.
А теперь я читаю твои сообщения раз в месяц, они как ниточка, за которую я держусь — два на ниточке, два на иголочке, как в детстве. Мне страшно — а вдруг я никто без этой любви? Вдруг меня вообще без неё не существовало.
Да, я знаю что это «образ в моей голове». Что ты хуже, злее, глупее, бездарнее. Но разве не в том смысл любви, чтобы видеть человека сияющим, излучающим такой свет, который никогда и от самого солнца не увидеть?
Мне жаль. Мне жаль, мне жаль, мне жаль, я бы набила по всему телу татуировки с этими двумя словами, мне жаль. Не себя конечно.
Мне жаль это чувство, сменянное на литр шампанского в баре, название которого я не помню. Сменянное на чистое постельное бельё и фильм перед сном. Сменянное на прогулку до Дворцовой, сменянное, сука, да мне без разницы, на что. Всё просто течёт и течёт, а тебя больше нет.
А я расплакалась недавно, когда услышала в кафе ту песню, про которую ты говорил, что ее часто выбирают для свадебного танца.
Вот так. Мне даже текст этот закончить нечем. Давай помолчим. Ты — потому что и знать не знаешь об этом, а я — потому что слова не кончились, нет. Они просто маленькие и серые, и почти ничего
не передают.