Признайся, товарищ мой, жизненный лик
в прожиточный минимум был невелик,
ведь девочка брошена в сонной дали,
с надкушенным яблочком белый налив,
второе и третье дыханье её
чертило кругами огня бытиё,
сменялись сезоны, и ночи, и дни,
разъятое сдвигом пора починить,
здесь вера и правда колечком легли
в основу забытой священной земли,
и райскою птичкой сердечко летит
на небо, а там неземные пути,
и я озаряю свечой в темноте
живой промежуток меж этим и тем.