На подмостках поэт под прицелом софитного икса…
Ах, как режет строка в пересохшей гортани…и пусть!
Как в реке Хуанхэ ловят рыбу на зернышко риса,
Тут подвыпивший гость перебил: «господа, я боюсь…
Я боюсь, господа», всех глазами обвёл с укоризной,
Луч софита скакал по блестящей оправе очков,
«Пожелтевшим листом наш поэт оторвался от жизни,
И несёт его вдаль, а меж тем, господа, я готов…
Я готов рассказать, ну зачем, вы скажите на милость»,
Он краснел и бледнел, на поэта глазами кося,
«Может быть в Хуанхэ ловят рыбу на зернышко риса,
А у нас на червя подобает ловить карася».
В зале замерло всё, даже желтый засушенный фикус,
(Кстати, тоже рождённый в долине реки Хуанхэ),
И поэт процедил,: «А вот этого накося-выкусь»,
Неразборчиво «на» и разборчиво слово на «хэ»…
Это «хэ» понеслось, полетело над твердью небесной,
Отразилось в воде, но не встретив особых помех,
Словно выпустив пар, возвратилось назад…если честно
Как бывает всегда, покаянно- растерянным «эх»…
Всё вернулось назад…под сияньем софитного икса
Разноцветная жизнь, сколько белым её ты не крась…
Только знает теперь на окне засыхающий фикус…
Что живёт в Хуанхэ в ожидании риса карась.