Словно зеркалом – внешность, слова – попугаем:
мы с тобою друг дружку во всём
имитируем, дразним, смешно повторяем,
если даже «чужими» заснём
или вслух замолчим, обналичив обиду,
веский повод найдя ли, кручинясь для виду,
иль багаж ветхой чуши внесём.
Досконально известны привычки, болячки,
тайных смыслов комплект не секрет.
Лёд попрёков и бредни ревнивой горячки,
дополняют лишь парный портрет.
Не влечёт, правда, больше возня адюльтеров,
не бодрит новизна чьих-то форм и размеров.
Нет желанья менять трафарет...
Всё б нам чёрное с белым загадочно путать,
с тупиками – дорожный транзит,
но, в тепло – плоть и душу радушно закутать –
основной наш инстинкт, реквизит
в честь досрочной уплаты совместного «долга»,
не прося жалкой скидки, вне склочного торга,
да кого он теперь прослезит?
Я, раздвинув безверья бурьянную поросль,
допущу, прагматичный стервец,
что когда мы реально окажемся Порознь,
для притихнувших наших сердец –
из сочувствия, Свыше укажут лазейку;
запоздало проверив судьбу-лотерейку,
сообщат: «О, ещё ж не конец!»
То стрясётся чуть позже – представлю дежурно,
глянув якобы со стороны,
а пока отразимся: сумбурно, ажурно,
пробно, дробно, лицом, со спины:
в надоевших подробностях, частностях скучных,
неносибельных радостях, в горестях штучных,
с недоглаженным чувством вины.
Довелось, бедолаге, тебе ушибаться
слепотою моей глухоты!
сколько раз приходилось терпеть, ошибаться,
принимая понты за черты.
...Одолев удивленье, сыгравши беспечность,
деловито вздохнёшь: «Это – впрямь Бесконечность?
Неужели опять, милый, Ты?!»