как тюрьма, как сума, а как чашечки ровно в ряд?
белоснежная скатерть, узорчики на ковре
так однажды тебя умело уговорят
не дурить, ничего не делать себе во вред
как же душно и муторно боже мой
ни порезы ни поцелуи давно не в масть
на шкафу оленёнок фарфоровый неживой
у порога стоит угрюмый сторожевой
я не дам тебе, — говорит, — пропасть
будешь есть, будешь пить, вечерами на променад,
да я знаю, что так для тебя представлялся ад,
но зато ты целёхонька будешь покуда здесь
я тебя стерегу,
я тебя сберегу,
не лезь.